8.09: Коллизия

И убийцы, и убитые — люди, вот в чем страшная правда.

(Джонатан Литтелл. "Благоволительницы")

Винты работали. Спасали людей, истребляли нечисть – или наоборот, как карта ляжет; гонялись за бредом – или удирали от него; посмеивались над Касенькой – это они делали особенно дружно.

А опасный мост, который им надлежало перейти, приближался.

Вампир Бенни работал. В каджунском кафе "У Гвидри", с фасада которого скалил зубы веселый неоновый крокодил в шляпе. В отличие от множества своих сородичей из луизианских болот, это был хороший, добрый крокодил. Под воспоминания братьев Фогерти о детстве в речной долине и завете отца, пряча улыбку, Бенни, которого нынче звали Рой, отправлял домой хлопотливую хозяюшку Элизабет, припоминавшую все новые и новые пункты из бесконечного списка поручений ночному сменщику. Он как-никак не новичок в закусочном бизнесе. Подливал кофий засидевшимся посетителям. Оценивающе глянув на немолодого щуплого типчика, весело разрешал ему ухажнуть за симпатичной Лиззи: Рой на нее матримониальных планов не имел, ему она – как сестра.

Мартин, старый друг Джона В., работал. Пил кофий "У Гвидри", изучая официанта.

Переделав все дела, выключив плиты, кондеи и CCR, Бенни-Рой шел с работы, и Мартин его провожал, соблюдая дистанцию.

Принюхиваясь к чему-то, Бенни забрел на заросший сорняками пустырь. Мартин бросился на слабый крик, споткнулся, рухнул точнехонько рядом с трупом.

На испачканном  кровью горле несостоявшегося кавалера Элизабет значились аккуратные дыры от клыков.  

Сэм принимал телефонный доклад Мартина озабоченно. Желанный час настал, осталось сделать все правильно. Дважды повторив, чтобы докладчик не совался куда не следует, он велел Дину ехать. Старшой, как раз притащивший кофе с бутербродами, желал бы перекусить, но младшему было не до диновых желаний. У него на повестке имелся труп, и не простой, а очень важный. Для Сэма.

Во всем можно найти что-то хорошее. За работу в Луизиане, например, Дин намеревался вознаградить себя каджунскими тушеными креветками. Но, услыхав имя информатора, он мгновенно охладел и к креветкам, и к нетронутому сэндвичу. А разъяснения Сэма окончательно отбили аппетит. Оказывается, тот решил, что Мартин Крисер, выписанный месяц назад из психушки, в целом нормален. И вполне годится для слежки за Бенни.

Тут Сэм, все время строго глядевший на Дина, не стерпел – отвел-таки взгляд.

У Дина же случился некоторый вербальный ступор. Трудное это дело – объяснять очевидное. Тому нервному, дерганому чуваку, каким он видел Мартина в последнюю встречу, место было в запертой комнате с мягкими игрушками. К охоте его на пушечный выстрел нельзя подпускать. Ради самого же Мартина, не говоря об окружающих. Тем паче – к охоте на Бенни. По многим причинам.

Сэм возвысил голос. Мартин не охотится, а только следит, младший Винчестер дал ему совершенно четкие указания. Бенни – вампир, ни один нормальный охотник не позволил бы ему разгуливать на воле. Он не может не сорваться, он уже сорвался. Убил человека.

Ненормальный охотник покрутил головой, сумрачно покивал и решил: ладно. Сэм страшно удивился, но обрадоваться не успел: это не было лицензией на казнь. Дин хотел убедиться лично в достоверности данных.

В-целом-нормальный Мартин занимал жуткий ободранный апартамент в здании из красного кирпича. Винтов он встретил радостно, докладывал возбужденно - видать, стосковался по делу, годами сидючи в доме скорби. Дин спросил болезного о самочувствии и, услыхав бодрый ответ про целительные ежеутренние дозы электрошока, выразительно поглядел на Сэма. Слегка озадаченный младший тут же вспомнил о главном. Он, собственно, интересовался не Мартином, а Бенни. Вернее даже, не самим Бенни, а только его преступлением, в котором не сомневался. Вот и Мартин, несмотря на помаргивания да подергивания, изложил все очень убедительно. Целую неделю Бенни вел себя прилично, а вчера вдруг изменил обычный маршрут, которым ходил после работы, и охотник чуть отстал. Минута – и готов труп с дырками в шее. Да не левый какой-нибудь, а того самого типа, которого Бенни критически осматривал тем вечером.

Дин, конечно, отказывался считать своего монстра виновным, коль скоро Мартин не видел убийства лично. Дескать, Сэм ведь должен понимать, что на Бенни это не похоже. Сэм хранил индифферентность: никакого Бенни он не знал и знать не хотел. Единственная реальность за пределами мыльного пузыря была по-прежнему проста:  в ней обитали три категории жителей – нечисть, мясо и доблестные охотники вроде Сэма и Мартина, язвительно советовавшего Дину быть проще. Видишь монстра – мочи его и не умножай сущности, как завещал брат Оккам.  А то Мартину уж стало казаться, будто старший Винчестер защищает вампира.

Дин страшного упрека не убоялся, откровенно разъяснив бедному Мартину свою позицию: он знает подозреваемого, задолжал ему кое-что, и казни по недоказанным обвинениям не допустит. Или они работают с умом, или работают отдельно. Крисер ахал и негодовал: как, ради всего святого, Винчестер мог оказаться в долгу у вампира, коему следует просто снять башку с плеч?

Сэм мог бы рассказать, как. Но не стал. Ему было важно оставить за собой последнее слово в сваре и в деле, благо, Дин уважал правила командной работы и ничего не делал у коллег за спиной, не предупредив. Ему нужно немного времени? Почему бы и нет. Авось увидит нечистую сущность дружка собственными глазами и сам его прикончит, как обещает. Правда, Бенни, начавший убивать, мог быть опасен и для Дина, но и это неплохо – для вящей убедительности.

Мартин, нервно моргая, твердил, что Дин не видит очевидного у себя под носом, и хотел выдвигаться следом, но Сэм воспротивился: его брат получит свои два часа. Пусть увидит, каков на деле тот, кто никогда его не предавал. Промедление чревато новыми трупами? Все, что откроет Дину глаза, есть благо.

Трудное это дело – веки себе поднимать. Сэму ли не знать.

…Амелии он тоже дал время. Бедняжка маялась классической проблемой ослика меж двух сочных кустиков чертополоха. Сэм старался не торопить ее, утешаясь игрой с Псом в ожидании ее выбора. Все-таки Дон – законный муж, и правильно было бы жене плакать от счастья в его объятиях, а случайному утешителю – отправиться восвояси. Но Сэм, как верно угадала когда-то его собственная однодневная жена, не хотел поступать правильно. Вернее, предлагал свой вариант правильности: он и Амелия. Дон с его любовью к правильным поступкам в этот вариант не вписывался.

Эми его пламенно поддержала. И – попросила еще времени на подумать. О, женщины. Сэм разрешил, конечно, - что ему оставалось?..

"У Гвидри" Дин сразу оценил, насколько хозяйка недурна собой, и, подсаживаясь к стойке, пробросил двусмысленность: мол, только теперь он понял, чего хочет. Та подтекста не уловила, явив редкий для общепита образчик неиспорченности, и разговор переключился на кулинарные предпочтения гостя: гамбо или пирог. Разумеется, Дин выбрал пекановый пирог, и, разумеется, не получил его – пекан кончился. Историю его жизни можно было писать под названием: "Тоска по пирогу". Зато он нашел Бенни – правда, пока лишь на фото. На кассовом аппарате оно красовалось рядом с кудрявым мальцом, похожим на подросшего шифтеренка. Вамп на снимке улыбался, и хозяюшка, дружески положившая руку ему на плечо, тоже.

В качестве компенсации за пирог Дин получил от Элизабет информацию и обещание позвонить в случае, если его приятель Рой, уехавший на своей ржавой лоханке к ручью, видимо, порыбачить, вдруг объявится. Девушка не усматривала ничего дурного в том, что ее сменщик взял пару отгулов, – последние полмесяца Рой, по ее словам, вкалывал в две смены. Дин думал иначе, о чем тут же известил автоответчик Бенни: понимает ли тот, как выглядит его срочная "рыбалка" после появления обескровленного трупа?

Бенни не стал слушать сообщение. Он смотрел на темнокожую девушку, а вокруг шумела мирная лесная живность, ничуть не потревоженная запекшейся кровью на шее покойницы. Под этот хор вампир закопал труп, ополоснул испачканные в крови руки и сказал, не оборачиваясь: не он. Не Рой или не Бенни? И кого он закопал? – поинтересовался бесшумно возникший позади него хмурый человек. Вопреки мнению Мартина, Дин давно не страдал избытком наивной доверчивости, а данные были очень нехорошие.

Бенни ответил спокойно, хоть и с легкой досадой: Роем он стал, пытаясь вписаться в новую мирную жизнь. Закопал - жертву номер два. А трубку не брал, чтобы Дина в свои проблемы не втягивать. В свой черед спросил, многозначительно тронув торчавший в чурбане на манер топора паранг:  желает ли Дин перейти сразу к делу или сперва поговорить?

Дин помнил, что его друг – вампир.

Но помнил он и о том, что вампир – его друг.

Больше не пряча мачете за спиной и не выпуская его из рук, он приготовился слушать.

Кивнув, Бенни изложил. Пару дней назад на него вышел старый знакомый вамп (да-да, пошутил кровосос в своей манере висельника, без улыбки: как ни странно, не всегда он был милашкой, даже с нечистью знался). Десмонд желал обустроить в Каренкро гнездо и требовал, чтобы Бенни либо влился в него, либо покинул город. Тот отказался. Потому и кровь на его руках: Десмонд принялся шантажировать упрямца, подбрасывая компромат – по трупу в день.  

Назревала капитальная разборка. Бенни не собирался бежать, сдав на милость какого-то клыкастого пацана свой крохотный городок, в котором родился и вырос. В котором у него отыскалась семья.

 Элизабет, понял Дин, убирая мачете в ножны. Правнучка, уточнил Бенни, тут же подозрительно спросив, не позволил ли себе окопный братец чего-нибудь эдакого. Дин - не давешняя старая перечница, у него могло бы и получиться. Братец затряс головой: и в мыслях не имел. Повесть Бенни была логична и понятна любому, кто убегал от прошлого и бывал настигнут им. Но вамп, пожелав быть честным до конца, добавил штрих, от которого впору было вновь браться за мачете. Голод. Страшный голод вампира, от которого мутился разум и оживал внутренний безмозглый хищник. Бенни почти забыл о нем за полвека в чистилище, но вернулась жизнь – вернулся и голод. Андреа умерла окончательно, Дин вернулся к охоте и минимизировал их общение, а воскресший больше, чем когда-либо, нуждался в опоре человечности.

Конечно, Лиззи не знала правды о своем пращуре, да и как такое расскажешь. Рой был для нее просто бродягой, прибившимся к ее семейному бизнесу. Бенни держался за нее, как за соломинку. Она самим фактом своего существования помогала странной твари бороться со своей природой. Оставаться честным перед собой. Сохранять контроль.

Толку с того контроля, заметил Дин, коли на реноме Бенни висят два трупа, а на хвосте - два охотника. Клыкастый пренебрежительно фыркнул: с тем полоумным, следившим за ним в кафе, он уж как-нибудь справится. Да и Сэмми, не в обиду Дину будь сказано, его мало беспокоил. Иное дело - Десмонд, заметно обнаглевший за то время, что Бенни провел на потустороннем сафари. Пацана следовало отправить туда, где ему быть надлежало, еще позавчера, тогда бы и в могильщиках не пришлось подвизаться.

Дин категорически советовал другу залечь на дно - с Десмондом без него разберутся, а наткнувшись в процессе охоты на Бенни, Сэм и Мартин снесут ему башку без разговоров, даже если вампир будет выступать с благотворительным концертом.

Дин думает, они поступят так нехорошо? – невинно спросил Бенни.

Дину не было смешно. В краснокирпичном кошмаре его ждал трудный разговор.

Мартин возмущался, шипел, фыркал и с шумом выколачивал вилкой лед для выпивки. Подумать только – он выследил монстра для Винчестеров, а Винчестер, почти застукавший монстра за закапыванием второго трупа, вместо прикончить его на месте продолжает адвокатствовать! Несет какой-то бред про то, что вампы убивают на городских окраинах, а не у кафе, в которых работают со своими правнуками, и вообще, мол, убивать людей не в стиле Бенни. У чудища есть стиль, надо же!

Дин косился на Мартина без восторга. Он рассказывал главным образом для Сэма, который сидел тихо и вроде бы думал. Трогательная семейная история монстра, отрекшегося от зла, должна была подействовать на младшего. Ведь гуманное обращение с нечистью  – его конек.

Сэм старался быть взвешенным и рассудительным. На фоне Мартина это не составляло труда, а веский повод не отступать от принятого решения имелся. Дин получил свои два часа – и появился новый труп. Дин считает, доверие здесь все еще уместно?

Миг, когда Сэм начинал безоговорочно, слепо верить Дину и в Дина, рано или поздно наступал с неумолимостью календарных сезонов. Нынче был не сезон веры и гуманизма. Они убивали и за меньшее, Дин должен помнить.  

Дин помнил даже слишком хорошо. Как и то, что порой они не убивали за гораздо, гораздо большее. Осознать, что Сэмми слишком гибок для нравственного ориентира, стоило Дину недешево. А теперь младшенький жаждал крови Бенни, единственного существа, Дина никогда не подводившего. Сэм хотел величаво усмехнуться, но горечь искривила усмешку. Дин очевидно издевался, озвучивая неприятную правду сперва при любознательном Гарте, теперь вот при навострившем уши Мартине. Повезло же братику, едко заметил он, после стольких лет обрести наконец кого-то, кому можно доверять. Дин закусил губу – не его вина, что ближе чистилища надежного друга не нашлось, но ссориться с Сэмом сейчас не входило в его планы. Он стремился лишь втолковать, что Бенни невиновен.

Значительно переглянувшись с притихшим Мартином, Сэм отклонил доводы защиты. Дин явно пристрастен. В отличие от объективного Сэма, хлопочущего не о вампире, а о беззащитных людях,  которые всегда будут умирать. Дину ничего не оставалось, кроме как предупредить коллег: ввязавшись в эту охоту, Сэм пусть считает себя везунчиком, если останется жив. Для Мартина же попросту не будет никакого "если" – упорствуя, он уже мертвец.

Это была не угроза, но Крисер, допив свой алкоголь, потихоньку взял со стола нож и зашел к Дину в тыл, пока Сэм с превеликим удивлением выспрашивал, неужто брат готов рискнуть невинными ради дружбы с вампиром. Дин сердито подтвердил. Он считал куда большим риском игнорировать рассказ Бенни о Десмонде, но Сэма Десмонд не интересовал. Виновник был уже назначен; если он невиновен – тем хуже для него и прочих невинных.

Засим Дин рухнул к ногам братика, сраженный ударом рукояти ножа в висок. Сэм растерянно возопил – от тихого психа, вызванного для поддержки, он не ждал такой прыти. Видать, Мартин был тих лишь под контролем проницательного дока Фуллера. С ножом в руке и плачущими интонациями в голосе он озвучил Сэму сэмовы же мысли: Дин сделал свой выбор, а им надлежит сделать свою работу. Возразить было нечего, и все же Сэм злился. Когда Мартин разбурчался о счастье папыджона, не дожившего до позора сыновей, и принялся на правах старшего прикидывать, не выполнить ли ему отцовский долг вместо усопшего друга – то бишь не запереть ли Винтов в чулане и не всыпать ли им по первое число, - Сэм взбеленился. Прижав папиного друга к стене, он гневно разъяснил, чей это план и кто тут главный, а кому надлежит заткнуться и повиноваться. Струхнувший Мартин не спорил и тут же оправдал сэмов наезд пережитым стрессом: еще бы, родной брат предпочел бедному парню монстра.

Сэм немедля нырнул в неглубокие пучины своей памяти – туда, где не он, а его выбирали.

Или не выбирали.

…Время, данное Амелии на раздумья, он коротал в баре. Однажды к нему подсел коротко стриженый голубоглазый брюнет в черном пальто, знавший Сэма по имени. Тот напрягся, но Дон не драться пришел. Жену и ее утешителя он не мог винить – для них Дон был мертв, он и сам порой считал себя покойником, а жизнь-то продолжалась. Но он все же вернулся, и нелепая ситуация ему не слишком нравилась. Перебивать себя Дон не позволил, мнение Сэма его не интересовало, свое же он излагал вежливо, но твердо. Зная Амелию, знал он и то, что часть ее все еще любит Дона, тогда как другая часть увлечена Сэмом. Однако решать, с кем ей лучше, могла лишь сама Амелия. Каково бы ни было ее решение – Дон намеревался уважать его и ожидал от Сэма того же.

И снова Сэму оставалось лишь кивнуть да выдохнуть – похоже, в этом новом прекрасном мире уважались все решения, кроме сэмовых. Дон заплатил за его выпивку и ушел…

Открыв скрепкой наручник, которым брат и друг отца приковали его к ржавой батарее, Дин схватился за телефон. Переговоры провалились, охотники вышли на тропу войны, торопливо сообщал он, вытирая кровь с виска. Бенни должен срочно укрыться, а Дин разберется с Десмондом.

Вампир, отвлекшись от созерцания Элизабет на крохотном фото, снова заверил: динов младшенький – совершенно точно не тот, кто вернет его в чистилище. Дин предостерег друга от недооценки Сэма: его младшенький, если сильно чего-то захочет, способен на многое, а голову Бенни он хотел сильно.

Хмыкнув, Бенни взялся за паранг и сменил тему. Он успел уведомить Десмонда, что два трупа убедили его сдаться; теперь он знал адрес врага и готов был сообщить его Дину – но только если Дин возьмет его на вылазку. В этом пункте клыкастый был непреклонен. Не хватало еще отсиживаться в кустах, пока Дин будет решать его проблемы.  

По большому счету, проблема все же была сугубо охотничьей, но Бенни считал себя ответственным за Каренкро и безобразия Десмонда. А возросшая опасность его прямого столкновения с Мартином и Сэмом была головной болью Дина.

Ситуация складывалась гомерическая. Вампир защищал от другого вампира свою человеческую семью. Человек защищал вампира от другого вампира и своей человеческой семьи.

Каковая охотничья семья нашла облюбованную вампиром лужайку - опустевшую. Не иначе, монстра кто-то спугнул, значительно заметил Мартин, разглядывая оброненное фото Элизабет. Он спохватился, лишь когда его авто взревело и умчалось, увозя напарника прочь. Сэма спугнула весточка от Амелии, гласившая: "Нужна помощь приезжай скорее"; предупреждать коллегу он счел излишним. Мартин покричал ему вслед, поежился, озирая окрестный лес, и выплюнул, будто ругнулся: Винчестеры!

Попробуй не сойти с ума, имея дело с этой семейкой.

Пока одна команда рассыпалась кто в лес, кто по дрова, другая стягивалась в боевую группу. Бенни поджидал Дина на месте, прислонясь к своему колесному корыту. Он с интересом заглянул в багажник детки, куда Дин полез за кровью мертвеца. Охотник чуток повеселел, чему Бенни весьма обрадовался. Сейчас небось вампы станут обниматься да пить за встречу, а человек окажется чужим на их празднике, предсказал Дин, бестрепетно повернувшись спиной к мощному клыкастому брату с парангом в руке. Тот засмеялся: не знай он Дина – принял бы эту реплику за неуважение к кровососущей нации. На деле же Дин, конечно, всего лишь выразил здоровый скептицизм.

Похоже, неполиткорректные шутки на тему межрасовых отношений были в ходу у пургаторных беглецов.

Охота вышла не шибко удачная, но бывало и хуже. Десмонд, блондинистый живчик с франтовыми усиками, окопался, как водится, в заброшенных цехах на окраине и ждал гостя. Одного. На второго, незваного, он налетел сзади, как только напарники разделились. Обезоружил, прижал к полу и ехидно поинтересовался, отчего визитер молчалив. Умаялся потому что, честно ответил слегка придушенный Дин, добывая из-за пазухи шприц с кровью покойника, - целый день среди психов прожил. И день этот пока не закончился. Со шприцом тоже не повезло – Десмонд его раздавил, да в процессе борьбы еще и чувствительно чиркнул иглой по шее охотника. Счастливо ошалел при виде крови, но припасть к источнику не успел -  его дернули за шкирку и казнили. Дин едва увернулся от летевшей на него головы.

Бенни подал ему руку, весело советуя переходить на здоровую пищу, - и тут его самого накрыли пищевые проблемы. Он, правда, не обрадовался, увидев кровь брата. Только взгляд помутнел да верхняя губа дернулась. Глухо ответив насторожившемуся Дину, что он-де в порядке, вамп ушел проветриться. Когда Дин, зажав ранку платком, отыскал его у проволочного забора, клыкастый уже был спокоен и печален. В родном городе ему, конечно, больше не жить. Пойдут слухи, налетят охотники, возникнут проблемы не только у Бенни, но и у Дина, – вампир, взбунтовавшийся против нечистой родни, хорошо понимал, чего стоили Дину бунты против своих. У таких, как они с Бенни, не может быть ни дома, ни семьи, с горечью сказал Дин. Пограничная же фауна какая-то – не то люди, не то нелюди, и места им нету ни там, ни сям.

У Дина есть Сэм, заметил Бенни. Без упрека, без ревности. Просто как факт. Дин повесил голову. Да. У него есть Сэм. Который за целую жизнь так и не удосужился стать Дину братом. Который сейчас, бросив бессознательного Дина прикованным к батарее в облезлых апартаментах – видимо, чтоб тому сподручнее было разбираться с двумя вампами и чокнутым охотником, - мчался через весь Техас в далекий Кермит, нервно названивая – не Дину.

Амелии.

…Застав Сэма за укладкой вещичек, Эми вообразила, что Дон его напугал. Уж такой страшный был этот Дон, на ее взгляд. На деле Сэму осточертело ждать ее выбора, и после встречи с соперником он воспылал тягой к правильным поступкам. Не того вида правильности, о котором говорил еще утром. Как Дон когда-то, Сэм принял решение уйти, не спросив ее мнения. Дон был ее муж. Он вернулся с войны. Эми спасла Сэма – теперь ей следовало дать такой же шанс Дону.

А там уж – как пойдет.

Любимая огорчилась, но непреклонное благородство кавалера, видимо, оценила, и попрощались они как должно. Сэм ушел лишь ночью, оставив ей Пса в постели и наблюдавшего снаружи Дона в качестве объекта благотворительности…

У Бенни в Каренкро оставалось только одно дело  – взглянуть на хлопотавшую "У Гвидри" правнучку, запомнить, запечатлеть в душе огонек человечности, который отныне будет далеко, но все-таки будет. Потом обменяться рукопожатием с еще одним огоньком, поблагодарить за доверие, получить в ответ просьбу: не подводи и впредь. Как перевернутое эхо давнего – и выполненного – обещания: если поверишь в меня, твоя вера не будет обманута…

А если не станешь верить, избран будет другой. Не в порядке обиды или отмщения, но по рабочей и бытийной необходимости.

Покидая городок, Дин отзвонился Мартину. Уведомил, что второй вампир действительно имелся, теперь он мертв. Что Бенни уехал из города и Мартину его лучше бы не преследовать. Напоследок настоятельно рекомендовал сменить работу.

Мартин, почти дошагавший от ручья до Каренкро, отвечал дружественно, чуть улыбаясь злой улыбкой. Это яйцо, порывавшееся учить курицу ненормальным для охотника вещам, еще получит свой урок.

Звонок от Элизабет застал Бенни в часе пути от малой родины. Только ее телефон был в чужих руках. Лиз, добрая душа, одолжила его посетителю, забывшему свой мобильник в автобусе. Мартин выглядел безобидно, говорил тихо и вкрадчиво, - так, должно быть, он и выписался из психушки. Лишь с неожиданной силой цапнул за руку Лиз, когда та хотела убрать тарелку с  остатками вишневого пирога, но тут же и извинился – просто он еще не покончил с лакомством. Не спеша подбирая крошки и капли алого джема, Мартин дал слышавшему весь разговор вампиру три четверти часа на возвращение.

Когда клыкастый вошел в кафе, Лиззи смирно сидела на стуле с заведенными за спинку руками, а Мартин маячил позади нее, то прячась, то выпрыгивая с репликами. Его трясло от страха и возбуждения. Бенни трясло тоже – от вида ножа у шеи Лиз и слез в ее глазах. Держа ладони на виду, дрожащим голосом он просил врага отпустить девушку. Ведь он пришел. Может, Мартин еще не знает, что плохого парня больше нет. Но тот уже был наслышан, как Дин и Бенни отметили встречу выпускников чистилища.

Лиз не пропускала ни слова, усиленно пыталась понять, что происходит и кто такой Бенни. Рой не отвечал, зато Мартин вызвался разъяснить, резанув ее ножом по шее – слегка, до кровяной струйки. И радостно завопил, когда лицо оппонента исказилось. Свою плоть и кровь тот жрать не станет, но пусть заложница внимательно смотрит на прадедушку. Пусть он, мучимый голодом монстра,  расскажет ей, как убивал. Кто он есть – нечистое, богопротивное создание.

Бенни отвернулся от ошеломленной Лиз. Страшные, кривые клыки рвались наружу вместе с гневом, а  отчаяние загоняло их назад. Опора и смысл его новой жизни, его семья, приютившая бродягу Роя, опозорена родством с чудовищем. Можно убить Мартина, но этим ничего уже не исправить. Тот желает видеть клыкастую голову на колу? Да без проблем. Кому она, эта голова, нужна, одни неприятности от нее.

Бенни полуприлег на стол, вытянув шею и тихо попросив у Лиз прощения. Не сводившая с него взгляда девушка расплакалась. Бродяга, Рой, Бенни, монстр, прадед, - кто бы он ни был, он защищал ее ценой своей жизни, и не голод хищника, а только скорбь любящего человека была в его глазах. Мартин, закусивший от напряжения губу в ожидании вампирской реакции, убрал от ее шеи нож. Заложница задергалась в путах. Охотник занес мачете над вожделенной дичью. 

Элизабет протестующе закричала и рванулась.

Сэм мчался к окошку знакомого дома с пушкой наперевес - спасать любимую от супостата, которому сам ее вручил. А за окошком Амелия несла Дону пиво, садилась рядышком, и они, обнявшись, потягивали напиток из одной бутылки. Триумфальное спасение принцессы от лап законного дракона сорвалось по причине банальнейшей: принцесса драконом была вполне довольна. Сэму, увидевшему, как он думал, вещи в истинном свете, возможность такого поворота событий в голову попросту не пришла.

Отдуваясь от стресса  и невесело усмехаясь, он пытался понять, откуда дровишки.

Только Дин чувствовал себя отлично этим вечером. Почему бы нет? Все непримиримые фигуранты живы-здоровы, кроме гада, и цена за все - шишка на виске да царапина на шее. Не считая изгнанного из родных стен Бенни. Грех жаловаться. В отсутствие Сэма Дин позволял себе  послушать кантри и довольно агрессивно подпевал политически активному Стиву Эрлу, чей лирический герой тоже чувствовал себя отлично этим вечером. Хоть он и побывал в аду наркозависимости и тюремном чистилище. Хоть далеко не все рады его возвращению. Кто-то предпочел бы запереть его и выбросить ключ. А кто-то забивается в норы, надеясь, что он сам уйдет туда, откуда пришел. Но это уж дудки-с. Он наведался в дальние края, постиг самые тайные страсти и страхи, накопил сундук экзотических историй о грехах, святотатствах, предательствах. Он будет задавать вопросы и не щадить ложь, ведь он вернулся сами знаете откуда.

Но все это осталось неспетым, потому что позвонила Элизабет – как Дин и просил в случае, если он объявится. Кто объявился – Дин не понял. Рой, что ли? Или Бенни? Лиз сорвавшимся голосом пискнула: просто приезжай. Ее бежевое платьице спереди полностью покраснело, красными были и руки, и некогда беленький телефон, который девушка зажимала в ладонях, сидя на крылечке в ожидании Дина. Когда мрачнющий Дин примчался, ее хватило лишь на то, чтобы молча указать себе за спину. Там. В кафе.  

Дин замешкался, опытным взглядом окинул окровавленную Лиз и поднес платок к ее единственной ране – царапине на шее, похожей на его собственную. Не от клыков. Элизабет благодарно прижалась к платку и державшей его руке, пытаясь улыбнуться. Ободряюще тронув ее за плечо, Дин осторожно ступил внутрь. Пятна крови, кое-где смазанные, опрокинутые столы, стулья, на одном – обрывки синей тряпицы. В этот стул мертвой хваткой вцепился такой же мертвый Мартин, извлеченный Сэмом из дурдома и отпущенный на волю. Он лежал в обширной луже крови рядом с ножом, красным по рукоять, и его горло было растерзано так, как никакому Десмонду не снилось.

Извлеченный Дином из чистилища вампир исчез.

Дин вздохнул и стал искать взглядом средства для уборки изгаженного семейного бизнеса Гвидри.

Полечив растрепанные нервы алкоголем под печальную песнь о череде болезненных любовных обломов, Сэм снова взялся за телефон и набрал номер Амелии. На сей раз он дождался ответа. Дин, уже снова едущий куда-то в ночь, раскопал в бардачке трезвонивший аппарат и преспокойно ответил братишке. У Сэма челюсть заходила ходуном. Примитив его не просто уделал – он, оказывается, давно приготовил сей фальшак. Знал, видите ли, что понадобится. И рассказывал об этом без малейшего смущения, еще и спросил, как там девушка. В порядке девушка, что ей сделается; впрочем, Дин и так наверняка знает все об Амелии.

Но диново всеведение так далеко не простиралось. Братишкина пассия, слава Чаку, была вне зоны его ответственности. Ему лишь нужно было услать меньшого подальше от опасных событий. Которые, разумеется, давно завершились вне всякого контроля со стороны Сэма. Не обошлось и без жертв – Мартин нашел-таки свою судьбу.

Сэм почти застонал. Пропало все. Весь его превосходно рассчитанный план пошел прахом. Мост, который он так спешил перейти, оказался разводным. Дин еще говорил, что Мартин сам нарвался, предлагал рассказать, как было дело, но Сэм в гневе оборвал связь. Будто он сам не знает, как оно было. Динов дружок-монстр сожрал бедного Мартина, и Дин, конечно, его простил-отпустил, а сам жестоко надругался над лучшими чувствами Сэма. И он еще просил поверить ему на слово! Разве такому бессовестному волчаре можно верить хоть в чем-то?

Несмотря на все честные объяснения и предварительные уведомления, Сэм не считал себя везунчиком. Он был обижен. Он упорно не понимал, что натворил и чего избежал.

Дин в меру экспрессивно помянул черта. Теперь малыш либо забурится куда-то, где оскорбленному есть чувству уголок, либо, что хуже, ринется самолично казнить Бенни. Придется его отыскивать, вытаскивать, оттаскивать. Работа привычная, хоть и порядком опостылевшая.

Но сам-то Дин хорош. Черт дернул его рассказывать охотникам про Лиззи. Ни одна живая душа не знала о ее странном родстве. Только Дину Бенни доверил свой светлый секрет. Бенни, который ни разу не подвел Дина. И что Дин? Хотел, называется, как лучше. Хотел дать шанс – и Сэму, и психу этому несчастному. Все равно что сам толкнул девушку в руки безумного шантажиста.

И лимит на чистку памяти случайным диновым жертвам давно исчерпан.

Сэм решительно опрокинул последнюю дозу, расплатился и собрался прочь из гостеприимного бара "Эль Соль". От возникшей перед ним Амелии он шарахнулся, как от призрака.

Она знала, что под окошком был он.

Она пришла.

Давняя, знакомая боль, бродившая за Сэмом по кругу, как в песне, - с первого поцелуя школьной поры. Ее тоже звали Эми. Были и другие поцелуи, а счастья все нету.

Сэм тяжко задышал.

Не обознаться бы.