8.01: Братства в ассортименте

…и когда ты забудешь, что значит жить в тепле,

быть может, ты вспомнишь, что значит

быть человеком.

(Дж. Мартин. "Танец с драконами")

Дураки и неудачники пытаются удрать от локомотива. Умные на нем едут.

Пробившись сквозь грань между мирами, душа воссияла ненадолго холодным ясным светом и разбудила молодую турпарочку. Вылезши из палатки в ночную чащобу, они узрели отнюдь не свет души, но дикое дитя леса – с пистолетом и чем-то вроде секиры жуткого вида, сплошь покрытое грязью и кровью, хрипло осведомлявшееся, где оно находится.

Ошалевшая молодежь испуганно заштокала, и Дин Винчестер – чего только не водится в лесах штата Мэн! – понял. Там, откуда он явился, таких ягнят не водилось.

Узнав, что до ближашей дороги дюжина миль, он умыкнул скатку и оставил невредимых туристов приходить в себя.

Первым пунктом в повестке воскресшего значилась, как водится, забота о брате.

Во исполнение оного пункта спустя четыре дня отмытый-отстиранный Дин выгрузился из попутки тоже в глуши, но уже в Луизиане. Отыскал развалины с нацарапанным на них именем воспетого Байроном корсара Лафитта. Встряхивая и баюкая левую руку, раскопал ветхий скелетик под старым ветряком и произвел процедуру, некогда восторженно описанную Иезекиилем, повелев костям обрасти плотью и введя в них дух. Оный дух, вынесенный из чистилища контрабандой – как те рабы, которых Лафитт переправлял сперва с Кубы в Штаты, а потом с Юга на Север, - светящимся бугром двигался под кожей динова предплечья, ибо ни в сердце, ни в голову Дин его не пустил. Взрезал кожу, вылил чужую душу вместе со своей кровью на заискрившиеся косточки. 

В раскопе полыхнуло багровым.

И явился Бенни.

Бородатый парень, похожий на Илая из гнезда Леноры, но куда более вальяжный, чуть размял вновь обретенную плоть, выпустил-втянул вампирьи клыки и заверил тревожащегося Дина, что в целом все сработало как надо. Теперь, значит, время прощаться – как уговаривались. Рукопожатие напоследок, взаимное напутствие - не влипать в неприятности.

Не стерпев собственной холодности, Бенни заключил брата-человека в объятия. Подумать только, они все-таки сделали это! Аж не верится.

Сиял счастьем и Дин, ответно обнимая брата-вампира.

Они прорвались.

Вместе.

Выкарабкавшись из грязи, сага о Винчестерах угодила в зону высокого напряжения, порождаемого растущей разностью потенциалов.

Уютный техасский домик Сэм покидал привычно, по-английски, – постоял над спящей женщиной, погладил лежавшую у нее в ногах собаку, направился вон. Спящая тихо открыла глаза и поглядела в закрывшуюся дверь. А снаружи отъезжавшую Импалу провожала некая тень с высоким воротником.

На унаследованной от стариков-охотников явочной хазе в Монтане Сэма перво-наперво уронили на пол, облили всякой дрянью и взрезали руку. Бедняга только меланхолично приговаривал, что-боже-Дин-он-же-не-демон-и-не-левиафан. И даже не оборотень, да. Проделывать те же верительные процедуры над братом он категорически воздержался, и Дин опробовал себя на предмет нечисти сам, после чего предался чистой радости встречи с младшеньким. Сэм меж тем судорожно соображал, обнять ли возвращенца или сперва принять душ, и вообще – хорошо или плохо то, что Дин, черт, живой.

Год в чистилище, по словам Дина, оказался совсем не то, что месяцы в аду, - в попытках выжить время летит быстро. Как он выбрался? С божьей, можно сказать, помощью. Творец коробочки для нечисти желал Дину застрять там не более, чем Дин – себе. О Касе он поведал скупо, тщательно подбирая слова: ангел не справился. Под конец там стало совсем сложно, так что… Дин видел достаточно, чтобы с достоинством принять от Сэма соболезнования.

Что из этого понял Сэм и утешился ли – осталось неясным, ибо пришел его черед отчитываться. За отключенные телефоны, ибо ни один месседж Дина до него не дошел. Как обычно, возвращаясь после долгой разлуки, Дин считал нужным уведомить брата. И, как обычно, не имел на то шансов. Так что, за чем бы Сэм  ни явился в руфусову избушку, этим чем-то точно была не встреча с братом.

Не это стало новостью для Дина, а брошенная Сэмом охота. Дин даже хохотнул сперва, приняв ее за шутку: у малыша столько же шансов на мирную жизнь, сколько у порнозвезды Саши Грей – на смену киноамплуа. Ну, снялась же Саша у Содерберга, скромно напомнил Сэм, но стрелки перевести не удалось – сашина карьера интересовала Дина куда менее сэмовой.

Мальчик эмоционально оправдался: он был один, один, совсем один. Впервые в жизни. Бобби умер, Мэг и Кевина уволок Кроули, Дин пропал, и Кас тоже, - вместе с Лютиком. Осталось полешко без руля и без ветрил. И без навигатора. Не, Дин просил его продолжать охоту, но это же было давно. И Фергюс дал порученьице, но слушаться демона – вот уж дудки! И какой там семейный бизнес, если семья давно перемерла.

Сиротка привык к своему одинокому статусу и добросовестно запамятовал, что Дин, черт, живой, о чем тот неделикатно напомнил. Вместо чинно помереть он год торчал у монстров на рогах, уничтожая этих самых монстров, ибо полагал, что это и есть его работа.

А Сэм полагал, что ничего этой гнусной работе не должен. Как и мертвой семье, больше не прикрывавшей ему спину. Потому он починил Импалу и уехал не оглядываясь. Разумеется, предположил Дин, после безуспешных попыток найти брата…

Что отводишь взгляд, Сэм? Ты даже не пытался искать брата?

Дин не слишком удивился. Ну да, они же всякий раз уговаривались не искать друг дружку в тех вселенских задницах, куда их поочередно заносило. Правда, доселе оба плевали на этот удобный для Сэма уговор – конечно, по причине глубокой и неизменной братской любви,  нехорошо ухмыляясь,  уточнил Дин. Но не в этот раз. Нынче любовь куда-то делась.

А может, и раньше вместо нее были некие иные побуждения, которых на сей раз не случилось, а, Сэмми?

Каким я был, таким остался, - жалобно вбросил Сэм решительный аргумент, видимо, подразумевая в себе остатки чего-то хорошего.

Ай, маладца! – язвительно одобрил Дин, отродясь не страдавший монументальной незыблемостью младшего.

Сэмми возвел очи горе, иронически поздравил себя с очередным явлением дорогого родича, состряпал похлебку и сел трапезничать. Наслушавшийся его автоответчиков Дин уставился на едока так, что тот едва не подавился.

На связи был Кевин Тран. Снова и снова. В его сообщениях звучали отчаяние, мольба, ожесточение школяра-ботаника, в одночасье попавшего в жестокий и жуткий изнаночный мир. Растерянного мальчишки, который, угодив в котел, ждал помощи от старших и опытных – и не дождался. Он сбежал от демонов и не знал, где он и что делать. Он перезванивал, вновь прося Сэма откликнуться. Он, пьяный вдзынь, уже три месяца как жил хорошо, спал по четыре часа в сутки и посылал угробившего его Сэма на хрен. А спустя еще столько же требовал, чтобы Сэм, буде тот еще жив, не искал его, Кевина. 

А ведь они за него отвечали, напомнил Дин. А Сэму лениво было взять чертову трубку.

Саша Грей сменила жанр, но не амплуа. 

Слегка смущенный Сэм, не без труда поймав брошенный в него мобильник, решил исправить-искупить, то бишь – так уж и быть – помочь неугомонному Дину найти Кевина. Он установил, что последний звонок пророк сделал из автобуса, направлявшегося в Сентервилль в Мичигане, и что в этом городе жила подружка Кевина по колледжу. Он вернул Дину ключи от Импалы, не без трепета выслушал удовлетворительный вердикт – явных признаков надругательства над деткой хозяин не обнаружил, - и честно заверил, что никаких собачьих запахов в салоне не чует. Он тактично прошел мимо Дина, зависшего перед автоматом со сладостями, как перед дивным свидетельством таинственной инопланетной жизни…

Жизнь эту, ее шоколадные батончики и веселых мальчишек с пластмассовыми пушками, от Дина отсекло чистилище. Навсегда ли? Часть его все еще преследовала запыхавшегося вампира – легким, пружинистым бегом через привычный серый бурелом, ловя каждый звук, каждый запах. Настигнутый кровосос пытался отмахнуться короткой секирой, был обезоружен и прижат к дереву; на стандартный динов вопрос, где ангел, ухмыльнулся загадочно: "Ты и есть он, человек".

Голова клыкастого, отделенная от шеи его же секирой, красиво соскользнула с лезвия, и на Дина сзади набросился второй супостат, тут же обезглавленный третьим…

В мотеле, попадавшем в кадр исключительно с тыла и оттого щеголявшем перевернутыми буквами, Дину было неуютно. Где-то свиристела сигнализация, орали клаксоны, шумела вода в трубах. Хорошо хоть, светобоязнь не мучила. Дина тянуло в дорогу, в дело. А Сэм производил неспешные гигиенические процедуры, заверял, что Кевин, обходившийся без Винтов год, обойдется и еще несколько часиков, и спрашивал, когда Дин спал в последний раз. О вреде бессонницы Джоныч-младший знал не понаслышке.

Дин фыркнул: вот, значит, как рационально Сэм обосновывал свое бездействие, - люди, мол, сами справятся.

И справлялись ведь, горячо подхватил Сэм, с момента встречи сочинявший себе апологию – разумеется, совершенно искреннюю. Ведь справлялись же? Дин-то выжил? Кевин – и тот выжил. На побочных эффектах заостряться не будем. Вообще люди всегда будут умирать. Естественный порядок. В конце концов, не один же Сэм на свете охотник.

Путаясь во взятых и данных обещаниях, он настаивал, что всего лишь исполнил договоренность, зажив своей мирной жизнью. И ничего не случилось, небо не рухнуло, даже Кевин уцелел. Экс-уникума посетила великая эврика: оказывается, он может не влачить тяжкий груз ответственности за мироздание, ибо оно и без Сэма обойдется.

Сейчас, когда лихорадочная самореализация любой ценой и под благородными предлогами не сулила кайфа, такая сэмо-независимость универсума была весьма кстати.

Дин кивал, кривя губы, все понимая или думая, что понимает. Ему ли не знать, как мучительно наслаждаться дармовым комфортом и уютом, помня, что кто-то где-то страдает и умирает. Кто-то, кому ты мог бы помочь.

Причина, по которой Сэм бросил гуманное ремесло и развил теорию безответственности, могла быть, по мнению Дина, лишь одна. Девушка?

Дрогнув, Сэм заявил, что девушка к этому отношения не имела. Хотя была, да. Но уже нет, больше нет. Просто с Сэмом случилось то главное, чего примитиву не постичь, как возвышенного безумия. Он не просто сменил участь и не просто обрел нечто собственное. Он нашел то, чего никогда не имел.

И снова Дин кивал, уточняя Ее имя и обстоятельства встречи.

Узнав, что с Амелией брата свела сбитая Сэмом собака, старшой взвился: вот чуял он псину в Импале!

А Сэм чуял, что Дин взбесится, парировал меньшой. И вообще брат у него нервный какой-то, неуравновешенный. Из-за чистилища небось. Как оно там?

Дин предупредил, что Сэм не поверит. Не в то, что там - кровь. Грязь. И прочие мерзости на любой вкус. Бесконечное барахтанье на дне затхлого болотца. Бесконечное сражение против всех.

Но есть там еще нечто, парадоксально ощущавшееся как чистота.

…Бенни был мудр: убив друга, чтобы спасти врага, он по крайней мере обеспечил возможность разговора. А у него было что предложить человеку. Единственному существу, для которого творец предусмотрел выход из шкатулки с монстрами.

О доверии речь не шла – верить в чистилище нельзя никому. О благотворительности – тем паче: вампир искал попутку на граунд зиро для своей души. В обмен на услуги проводника по пути к воле.

Дин раздумывал недолго. Он поставил только одно условие: сперва они найдут Каса, что бы Бенни ни говорил насчет "трое – уже толпа". Это не обсуждается…

Пышечка Ченнинг решительно оспорила допущение Винтов, что Кевин здесь был и она его защищает. Да она его ненавидит. Съехал мозгами на какой-то божьей миссии, спер у матери тачку и сгинул. Соседка Ченнинг по комнате поделилась своей версией: ее парень Адам тоже сидел на стимуляторах и вытворял странное, но оно того стоило – на экзаменах ему не было равных. Еще один будущий президент.

Сэм чему-то загадочно улыбнулся. Дин удивился: такую цену платят школьники за высший балл и так короток путь от любви до ненависти?

Девушка пожала плечами: любовь была, пока Кев целился в Принстон.

Да, вот так все просто, поддержала ее подружка.

И пошли Винты, как встарь, раздельными путями: один – по свидетелям, другой – по компьютерам. А Чен, не теряя времени, почернела глазами, вскрыла адамовой подружке глотку и, наполнив ее кровью причудливый кубок, донесла начальству о важном: Кев не проявился, зато Дин Винчестер вернулся.

Устроившись с верным ноутом среди зубрил, Сэм заметил собаку с девушкой и мыслями свалился в прошлое – в тот день, когда рыже-белый пес метнулся под колеса Импалы. Когда Сэм, прижимая к груди окровавленную жертву ДТП, ввалился в ближайшую ветклинику, истерично требуя немедленно спасти. Молодая решительная докторица, явно привыкшая к бессловесным шокированным тварям, попросила ассистентку Роберту вывести джентльмена вон, и виновник покорно убрался в предбанник – ожидать приговора…

Дин вернулся без улова. Сэм великодушно заказал неудачнику гамбургер и предъявил монитор, на котором красовался запечатленный видеокамерами колледжа Кевин. Дин его не видел – пораженный угощением, не сразу поверивший, что оно вправду предназначено ему, он смаковал фаст-фуд, блаженно прикрыв глаза.

А еще ему не давала покоя загадка: почему пророк, разгуливая по колледжу, не заглянул к своей девушке. Видел бы он черноглазую Ченнинг – не удивлялся бы.

Сэм подробно изложил свой исследовательский путь сквозь аккаунты, пароли, ай-пи и точки входа. Глаза у Дина стали соловые; не прекращая жевать, он похвалил брата за впечатляющие труды и выразил надежду, что результат ему переведут все-таки на английский. В переводе все было совсем просто: Кевин входил в Сеть из некой кофейни в Айове.

А оттуда Винтов перенаправили в заброшенную церковь, где их и встретил Кевин собственной персоной, с гигантским пульверизатором, смахивавшим на гранатомет.

Отряхнувшись от моющего средства, Дин кратко доложил о своих и сэмовых достижениях за истекший год: он был в чистилище, Сэм сбил собаку. Юный пророк - заметно более жесткий, собранный и уверенный в себе, чем бывалоча, - в ответ поведал о первом раунде с Кроули, который, надо сказать, обихаживал пленника как принца.  В частности, кроткая деловая стрижка Кевина, весьма ему идущая, была инициативой короля. Величество хлопало пророка по плечу, сулило великие дела и советовало ощущать себя победителем, а заодно и быть им.

Причиной тому была еще одна скрижаль с каракулями Метатрона. Где добыл Фергюс очередное слово божие, как узнал, что оно про демонов, - не выяснилось. Но Кевин стремительно набирался ума-разума и что смог, то сделал. Он вычитал на камне заклинание, убивающее демонов, выдал его за ключ  к вратам Ада в Висконсине и собственноручно изготовил нужную смесь из доставленных ему ингредиентов. 

Везунчику Лепрекону не фартило в любви партнеров, но вновь пофартило в деле жизни и смерти: он отправился в Висконсин - надо полагать, чтобы приветствовать иммигрантов с нижнего этажа. В момент икс король торчал перед вратами, окруженный доверчивыми козочками, безуспешно выкликая по телефону своих подданных, от которых остались лишь тени на стене, и давшего деру Кевина.

Узрев восторг Дина и скромно торжествуя, пророк подбавил информационного жару: прежде чем надежно спрятать скрижаль, он заметил изложенный в ней способ загнать демонов в подвал и запереть адский вход. Навечно.

Дин аж вспискнул от воодушевления, Сэм же впал в уныние. Он-то надеялся, что, найдя пророка, исполнит свой долг с лихвой и снова – как бишь? – станет нормальным человеком. В конце концов, разве не этого хотела для него мама? Но Дин же признает свободу выбора только для Дина, пробурчал он известный фандомный тезис, имея в виду то ли Кевина, то ли обездоленного выбором себя. А может, людей, якшавшихся с демонами. Или даже самих демонов, на чью свободу передвижения Дин собирался посягнуть.

Старшой ушам своим не поверил. У них появилась возможность навсегда избавить землю от злобных вражин – о чем тут думать? Кевин доселе неплохо справлялся, кроме того, учитывая, что парень был ходячей бомбой, спокойная жизнь ему в ближайшее время всяко не грозила. В качестве последнего довода Дин помянул маму и Джесс, и кодовое слово сработало. Сэм укоризненно глянул на брата собачьими очами и побрел разъяснять Кеву политику партии.

Тот, впрочем, не слишком нуждался в уговорах. Как и в сэмовых извинениях вкупе с рассказами на тему, как Сэм был одинок и растерян. Не будучи, в отличие от некоторых, с детства приучен к охотничьей жути, парень все никак не мог до конца принять мысль, что его судьба изменилась бесповоротно. Сэм выразил свою коронную уверенность в том, что сейчас хреново, но будет лучше. Он всегда был в этом уверен, когда дело не касалось его самого. Всего-то и надо – законопатить демонов в подпол на веки вечные, и никто больше не будет преследовать Трана, и тот сможет – да, снова стать нормальным.

Кев не был уверен в эффективности сего простого средства, но попробовать не возражал.  

Пока пророк собирал вещички, Сэм опять вспомнил, как оно бывает – когда становится лучше.

Это если встречаешь умную, волевую, ироничную личность, которая при всем том почему-то готова хорошо к тебе относиться и твердой рукой вести тебя по бархатной тропе правильных поступков.

…Сэм трясся в ветклинике, пока Амелия разбиралась с пострадавшим псом, но худшего не случилось – любовь и ласка хозяина его исцелят, объявила доктор.

Тут возникла заминка. Сэм полагал, что уж и так проявил максимум ответственности, притащив чужого пса доброму доктору. Насмешливая Амелия велела Роберте выдать джентльмену пирожок. По ее мнению, ответственный водитель не наехал бы на несчастную животину. Чужая мощная воля, детская мечта о собаке и полное отсутствие каких бы то ни было собственных целей сделали свое дело – Сэм решился обзавестись братом меньшим.

За этот подвиг духа Амелия нарекла Сэма своим героем…

В церковь Кевина пожаловали гости. Разлетелся щепками пол, а с ним и пентаграмма, рисование которой пророк освоил с божьей помощью. Дин вручил Сэму знакомый ножик, сам оставшись при трофейной секире, которая живо заинтересовала Сэма: как-никак артефакт из пургатория, и вообще – неизвестное оружие. 

Прибывшая парочка демонов неровно дышала к Дину - больше, чем даже к Кевину, не говоря уж о Сэме. Дин, как ни странно, тоже был откуда-то наслышан по крайней мере об одном из визитеров. Случилась небольшая свалка. Кев полил супостата святой водой, Сэм отлип от стенки, зарезал оппонента, пока тот орал и дымился, и очень вовремя вернул нож Дину, выронившему секиру.

Засим прибыл король. В компании Чен.

Приветствовав каждого наособицу в своей неподражаемой манере, он предложил пророку не быть совсем уж свинкой и пойти с дядей – заглаживать вину за обман и убийство королевских слуг. Если, конечно, жизнь Ченнинг ему дорога. По приказу Фергюса демон отпустил девушку на минутку, дабы все убедились, что та жива и в здравии. Кевин решил самопожертвоваться и проигнорировал активные возражения Дина – не убьет же его Винчестер за эдакое рыцарство, в конце концов. Кроули торжествовал и критиковал скудоумное существо, которое пишет Дину беззубые реплики про "еще не конец". А заодно и самого Дина, вздумавшего грозить королю зубочисткой; щелчок королевских перстов – и раскаленное оружие выпало из руки охотника.

Но вновь ушедший собирать вещички пророк задерживался. Отправившись проведать его, король и Чен попали под небольшой рукотворный святоводопадик, а Винты, повинуясь воплю Кевина, рванули к Импале. Сам пророк тоже мешкать не стал. Чистую победу во втором раунде омрачило лишь одно: меланхолично утираясь носовым платочком, Фергюс велел своему спутнику поискать новый костюм, и Кев в окошко отъезжавшей детки успел увидеть, как оставленная своим рыцарем прекрасная дама рухнула у ног короля со сломанной шеей.

Притормозив у заправки, Дин сбросил звонок какого-то ошибившегося номером придурка и лишь тогда заметил, что парень на заднем сиденье, кажется, расстроен. Тот, правда, был более зол и на запоздало-заботливый вопрос о самочувствии огрызнулся: с чего ж ему быть не в порядке, демон всего лишь свернул его девушке шею.

Дин, выразив краткое сожаление, не стал говорить, что Кев сделал свой выбор сам, а равно и вспоминать слова покойницы о Принстоне и ненависти. Лишь настоятельно посоветовал Кевину как можно скорее пережить эту трагедию – ибо война, и воевать, хочет он или нет, придется.

Сэм глядел на жестокосердного братца, как энтомолог - на объект наскучившего исследования. При сем не проявляя, правда, ни малейшего желания взять утешательный процесс в свои чуткие руки. Не его это собака, понимаете? Он уж и так с ней навозился больше, чем сам того хотел.

Правду сказать, оба пёсика – не его. Выживают же без сэмовой любви и заботы.

Отправившись проветриться, Дин забрел за угол и перезвонил придурку.

Бенни, похоже, скучал по брату-человеку. Жизнь была хороша и куда более комфортна, чем полста лет назад. Мобильники продавались едва ли не в каждой круглосуточной лавке. А какое богатство выбора! Это проблема, жаловался вампир, привалясь к кладбищенскому дереву и поглядывая на небольшую группку скорбящих вокруг дорогого гроба.

Дин уловил некий внятный только ему намек и немедля предложил не пинать дохлую лошадь: о содеянном внизу он ни чуточки не жалеет, ибо так было надо, но сейчас им бы лучше не контактировать. По крайней мере пока они не адаптируются здесь заново – что адаптация необходима, Дину было понятно.

Начинается, пробурчал Бенни. Кажется, не в первый раз он безуспешно пытался переубедить друга. Ситуация, как часто бывало у Дина, складывалась ироническая. Вот Сэм – тот с радостью прервал бы общение. Но Дин предпочитал держать на расстоянии того, кто к нему тянулся.

Прав был Дин насчет чистоты пургатория, глубокомысленно заметил Бенни. Впору сожалеть, что он не ценил ее раньше так, как друг.

На это Дин ничего не ответил. Уточнил лишь, что запрет на контакт отменяется форс-мажором: в экстренных случаях Бенни, конечно же, может и должен звонить ему. А тот просил брата не влипать в траблы – диновыми же словами: оба знали друг за дружкой такую склонность.

И, завершив разговор с тем, кто побывал у него под кожей, Дин немножко загрустил.