Нет врага человеку, нет друга, нет насильника, и спасителя нет!
Сам он себе и враг наизлейший, и друг верный, и насильник опасный,
и спаситель долгожданный…
Увидите одержимого, знайте: собой он одержим, не бесами пустыми…
("Рубеж")
Как же летит время.
Была пора – братья Винчестеры демонов опасались, полагая их тварями сильными и хитрыми.
Была пора – хватали они этих тварей пачками да вели с ними беседы нелюбезные, добывая нужные сведения. Например, о местопребывании ныне покойной Лилит.
Доводилось и в разные прочие отношения с черноглазыми вступать, не без того.
Дожили: само адское величество строго воспретило подданным у братьев под ногами крутиться да мешать их общеполезной работе. В кои-то веки хоть один вид заклятых врагов Винчестерам не грозил.
Чего не скажешь о последствиях их собственных былых свершений.
На них, последствия, прикрикнуть было некому. Катились следом за вершителями с неумолимостью асфальтового катка на уклоне.
Случилось Винтам как-то давно изловить в штате Айдахо одного дымчатого, дабы расспросить с пристрастием о все той же Лилит и ее ближайшем окружении. Дымчатый увлекался спортивным истреблением женщин бальзаковского возраста и плотного телосложения с последующим изъятием из трупов кое-каких деталей. Викканская белая ведьма Нора Хэвлок, пособившая братьям с поимкой, пришла было взглянуть на пленного да поторжествовать, но когда демон оскалился и рыкнул – всхлипнув, вымелась из пыточной.
Охотникам враг устроил психическую атаку иного рода – позволил поговорить с владельцем захваченных телесных апартаментов. Такой трогательный щеночек не мог им не понравиться. Увы, бессердечные охотники устояли и в ответ на просьбу Джефри не мучить его посулили истребить всех-всех демонов, для чего требовался сущий пустяк – немного покромсать этого конкретного демона.
То бишь, собственно, Джефри.
Щеночек похныкал, поскулил и согласился. Лишь бы спасители прищучили этого гада, заставлявшего Джефри проделывать всякие ужасы с женщинами, эту тварь, этот злобный кусок…
И так далее, и так далее, пресек поток эпитетов вернувшийся к микрофону адский гость.
Потом поскулить да поорать пришлось уже ему – и было отчего. Наконец, когда Дин с серебряным молоточком вновь приблизился к перебитым пальцам, пленник выдал искомое имя и дислокацию. Быстренько зачитав по книжке неизбежную латынь, Дин повез обморочного Джефри в больницу, пока Сэм зачищал следы. Невинным людям незачем брать на себя вины демонов, как пояснил Дин очнувшемуся пассажиру. Вкратце разъяснив, что следует говорить врачам, а о чем помалкивать, он высадил Джефри у больницы, убедился, что тот на ногах с трудом, но держится и до двери дойдет, и укатил восвояси, не расслышав выцеженное из разбитого рта "спасибо".
А четыре года спустя в том же городишке того же штата вновь стали появляться женские трупы с теми же особыми приметами.
Дин по-прежнему не полыхал трудовым энтузиазмом в отношении каких бы то ни было дел, кроме левиафаньих. Дик маячил то здесь, то там, мотался по конференциям и обучал американский народ правильному акульему образу жизни, а Дэверо, связывавшийся с братьями только с использованием скрэмблера, казалось, и вовсе не отслеживал гада, увлекшись бизнес-успехами зубастиков, присосавшихся к строительству роскошных яхт. Раздраженный Дин советовал Фрэнку напеть эти песни известному поп-меценату Канье. Сам он из филантропов решительно выбыл.
Сэм меж тем сосредоточенно раскладывал фотографии жертв, в упор не обращая внимания на Глюцифера, раздумчиво оценивавшего новый мотельный приют братьев. А что, миленько. Сортир с коечками. И какая патина на стенах – это ж их десятилетиями нужно было не мыть, чтоб такую роскошную, со вкусом авокадо, вырастить.
По-домашнему уютное ворчание глюка, ничем не напоминавшего ужасных клоунов, давно Сэма не смущало, к тому же он полностью контролировал внутричерепного компаньона. Привычно нажав на ладошку, Сэм изгнал сатану с глаз долой и доказал Дину как дважды два, что незавершенное дело бросать нельзя. Неважно, как выбрался злобный демон из подземной кутузки, куда наверняка загремел за разглашение сверхсекретной инфы, - факты налицо: почерк убийств тогда и сейчас идентичен до деталей.
Дин, впрочем, не особо упирался, оказывая лишь пассивное сопротивление постылому ремеслу.
Среди ночи их разбудил заполошный доклад из полицейской рации о новом убийстве. Сэм подскочил. Дин, не шелохнувшись, приоткрыл усталый глаз.
На месте события он отнюдь не шепотом поделился с братом тревогой насчет возможного разоблачения: вот ходят они куда не надо, небрежно помавая федеральными значками, того и гляди будут взяты за одно место; и всякий раз Дин думает: не сегодня ли?
Не успел Сэм раздраженно заверить, что слышит Дина, как был взят за плечо полноватым очкариком, жизнерадостно провозгласившим, что знает визитеров.
На винтовских физиях на миг зависло выражение "незакрытого перелома".
Но то оказался всего лишь добродушный детектив, отлично запомнивший агентов с фамилиями барабанщиков – Бонэма и Уотса – по прежнему сотрудничеству. Экс-барабанщики, давно оставившие музыкальный выпендреж и прозябавшие под безликими погонялами Джонсов да Смитов, выдохнули. Детектив снова представился забывчивым федералам, а Сэм снова в упор не заметил Глютика, подсказывавшего партнеру: Саттон его звать, Сат-тон…
Дьявол обиделся и Сэму раздвоенный язык показал, змей.
Саттон вновь подтвердил уже известную агентам истину: новая серия убийств точь-в-точь повторяет давешнюю; дело вновь придется открывать. Оно и логично – ведь дотошный, хладнокровный маньяк так и не был пойман четыре года назад.
В машине жертвы среди осколков стекла обнаружилась щепоть серы.
И братья отправились к миссис Хэвлок, которую, в отличие от Саттона, не забыли.
Белая ведьма успела открыть свой веб-магазин и намалевать в дверях пентаграмму – друзья из офиса шерифа оповестили ее о новых убийствах, и Нора, конечно же, сложила два и два и постаралась защититься. Она отыскала и перевела новые ритуалы изгнания, которые и вручила Сэму, и не преминула заверить, что старой ошибки не повторит – теперь она ни за какие коврижки не полезет в дела профессионалов. Просто она знает, кому звонить… Кстати, контактный братьев молчит.
Сэм сослался на технические трудности, Дин честно поведал, что трудности созданы монстрами, за что схлопотал сердитый взгляд и поджатые губы меньшого. Нора сообщила, что завершит еще пару дел в городе и уедет подальше от событий, братьям же напомнила о Джефри.
Те сообразили не сразу – поставленная на поток борьба с демонами не способствовала концентрации внимания на спасаемых людях. Ах да, Джефри, тот бедный ублюдок, которого они измочалили до полусмерти… Пожалуй, Нора права – попадаются и сентиментальные демоны, стремящиеся по возвращении из подвала вселиться в однажды облюбованный сосуд; за неимением лучшего, с этого можно начать.
Бедный ублюдок внимательно слушал своих соседей по общаге, таких же неопасных шизиков, как он сам, которым государство назначило пенсию, приют и доброго няня-психотерапевта. Регулярные собрания жильцов напоминали сходки тупой склочной семейки, но Джефри, в отличие от прочих, не роптал, не раздражался, не требовал кабельного тиви и не отпускал плоских шуточек. У него был маленький личный праздник – сегодня он, с разрешения доброго няня, забирал собачку из приюта, и Джефри рад был доказать всем, что способен и готов нести ответственность за другое живое существо. Ведь все дело в ней, в готовности, правильно?
А Джефри не колебался.
Он поставил белую лохматую псину на тротуар, извинился перед нею за позорный защитный воротник, надетый приютскими хирургами, и, счастливо улыбаясь, захромал рядышком с новоявленным питомцем, кода в проулке что-то грюкнуло, и встревоженный Джефри, вместо бежать без оглядки, зачем-то поковылял туда. В следующий миг его схватили, приставили к горлу нож, облили водой… и отпустили. Нужно было убедиться, кратко пояснили Винты и очень удивились возмущенной отповедью жертвы: убедиться в чем – в том, что нынче штанишки Джефри не останутся сухими? О, и собачку напугали…
Разговор продолжили в апартаментах Джефри, еще более убогих, чем давешний мотель, и с обязательной регистрацией каждого гостя. Люцифер не преминул язвительно откомментировать бессмысленно-сочувственную сэмову реплику и был изгнан из общества проверенным рукопожатным путем. Скользнув взглядом по рукам брата, Дин поставил Джефри перед фактом: высока вероятность, что его демон вернулся.
Бедняга, понятное дело, взволновался, но головы не потерял и даже назвал следующую жертву. Демон, на счастье охотников, был педант и работал по списку, что Дина слегка озадачило: адская братва склонна скорее к хаотичному злобствованию, нежели к планомерным пакостям. Но Джефри, конечно же, не мог отвечать за демонические странности. Вражина, помнится, говорил, что-де такова его работа. А список навечно отпечатался в мозгу несчастного сосуда.
Пока Джефри, честно взирая на сунувшего в его светлицу нос няня Алана, врал про друзей-почтальонов с прежней работы, Дин виновато кряхтел: опять они парню помогли влипнуть. И когда Сэм отправился присматривать за очередной кандидаткой на смертоносное внимание демона, Дин вызвался остаться с экс-одержимым. Мужественно боровшийся с испугом Джефри не скрыл облегченного вздоха.
С Дином было спокойно и надежно. Поглаживая изувеченную собаку, изувеченный человек монотонно, без намека на обиду, перечислял ущерб четырехлетней давности, нанесенный этим самым Дином: выбитые зубы, перебитые пальцы, сломанные нос, скула, ключица… Он даже посмеивался: врачам, латавшим избитого Джефри, его травмы больше напоминали работу инквизиции, нежели грабителей, на которых он указал согласно диновым наставлениям.
Дин морщился и саркастично заверял: о, они с Сэмом – хорошие ребята. Вообще-то. Наверное…
Физически жертву починили, с психикой оказалось сложнее. Джефри потерял работу и страховку, начал пить и – самое скверное – делиться пережитым. Дин аж глаза прикрыл: ну нельзя же о таком рассказывать. Ни за что и никогда. Дальнейшее он сам мог угадать. Небось обездвижили на трое суток, а потом сунули в психушку? С некоторыми его друзьями было так же.
Джефри, впрочем, поначалу было плевать; он замкнулся в себе, переживая открывшуюся ему правду, и вовсе не рвался в большой мир. Но потом как-то стал выкарабкиваться. А теперь вернулся демон… Диновы извинения и сожаления Джефри отмел: он и так обязан ему за спасенную жизнь, и не только ему – многим, кто помогал сломленному парню держаться.
Должно быть, проникшись этой благородной идеей, Джефри сообщил, где еще может быть темная тварь, - на складе демонических сувениров. Идти туда ему очень не хотелось, оттого и помалкивал. Но, наверное, осознав свой долг, Джефри изменил решение, к некоторому диновому обалдению, и потащил Дина, а заодно и собачку к чертям на кулички, где даже сотовой связи нету.
Тем временем Сэм и его верный эль дьябло пасли ближайшую потенциальную жертву – Марджори Уиллис, симпатичную пышечку, библиотекаршу по профессии и садовода по призванию. Сэму служба давалась непросто – Глюц, даром что нереальный, заслонял ему обзор и отвлекал. Хотя он же снабжал партнера исходными данными и логическими подсказками, а также доверительными рассуждамсами вроде того, что-де давненько они с Сэмом книжек не читывали. Сатана хотел общаться. Сэм игнорил его месяцами. Наверное, с тех самых пор, как кнопку на себе обнаружил. Люц отчаянно скучал и развлекал себя и Сэма как мог – заставляя, например, тихих посетителей библиотеки в кровь разбивать себе лица о столы.
Сэм дергался, ежился, хватался за ладонь – и иллюзия испарялась вместе с Лютиком. Который, впрочем, возникал спустя секунды и вновь нудил.
А Сэм, между прочим, был на работе. Вот Марджори ушла куда-то за полки, вот туда же направился шустрый парень, вот раздался женский стон… Сэм сунулся на звук - и засмущался. Нападение, несомненно, имело место, но демонизма в нем не наблюдалось. Да и жертва не возражала и даже настаивала: да-да, еще, именно так и именно здесь, среди журнального старья, опостылевшего скромнице-библиотекарше…
Дину вместо библиотечного уюта досталось заброшенное помещение, а вместо миляги Лютика – травмированный Джефри, сбивчиво объяснивший, что демон берег это место от посторонних, но со временем вместо полного отключения сосуда стал вроде как прикрывать ему глаза. Чем сам демон при этом смотрел – осталось неясным; как слепой Джефри ухитрился запомнить не только направление к двери, но и ее красный цвет, - тем более.
Как бы то ни было, он честно дохромал до двери, зажмурясь и держась за диново плечо, послушно застыл, едва они вошли в захламленный цех с окнами, изукрашенными кривой оккультной символикой, и смирно стоял там, пока Дин разведывал местность и соображал, что бы мог значить парень, прикрученный к стулу цепями. Даже не шелохнулся, когда подозрительный Дин посветил на него фонариком; лишь прищурился от яркого луча.
Пленник очнулся, когда Дин принялся распутывать гремящие путы, и, отчаянно гримасничая, замычал что-то предостерегающее сквозь заклеенный рот. Заверяя его в своих добрых намерениях, Дин за всем этим шумом так и не учуял ничего опасного, пока в шею ему не вонзился шприц…
Сэм кисло глядел на милующуюся парочку, силясь сосредоточиться, а Глюц резюмировал его рассыпанные мысли: пацан тоже предпочитает пышненьких, но на демона он явно не тянет. Сэм выводу внял и позвонил Дину. Предложением автоответчика сообщить после гудка свой кошмар он пренебрег, вместо того сразу же отчитавшись о нулевых итогах разведки. Дурной знак, шепнул друг дьявол, заглядывая через плечо весселя в отчеты коронера. Ну вот, наконец-то напарничек заметил: в крови последних жертв, в отличие от тех, четырехлетней давности, обнаружены мощные транквилизаторы. И на кой, спрашивается, демону понадобилась помощь фармакопеи? Барышни, конечно, не дюймовочки, но и черноглазый – не слабак; он что, спинку надорвал? Да и вообще – возвращаются ли демоны на землю ради невыполненного плана по убийствам?
Думай, Сэмми, думай, - ласково поощряла своего весселя родная душа, пока тот морщил многомудрый лоб и наконец надумал – позвонить Дину по другому телефону. Автоответчик отозвался бодрым голосом спецагента Смита. Люц сочувственно предположил самое худшее – и добился наконец от Сэма вербального отклика, хоть и неласкового, но лиха беда начало. От хамского предложения заткнуться соскучившийся по общению сатана совершенно растаял и, влетев вслед за Сэмом в ободранные госхоромы Джефри, сулил партнеру быть хорошим, не обижать его и даже помогать, лишь бы тот не насиловал свой бедный разум, то бишь дьявола. Слово Падший держал: пристально наблюдал за обыском и вбрасывал дельные идеи. Вот знакомая коробочка от скрэмблера для сотовых – нота бене, Сэмми: не оттого ли диновы телефоны молчат? Вот спрятанная под днищем ящика коробочка, а в ней… упс, листики с латынью. И зачем же они нужны бедному безобидному невротику?
Потом подобия топали по улице, и Сэм, уже не хватаясь поминутно за ладонь, старательно делал вид, будто беседует вслух сам с собою – как, впрочем, и было. Он дивился неизвестным заклинаниям, каких прежде не видывал. Зато похожие видывал, подсказывал Лютик. Вызов нечисти – он и есть вызов нечисти. Но зачем призывать демона? – тупо недоумевал Сэм. Чтобы призвать демона, видимо, - резонно ответствовал дьявол оскудоумевшему носителю, искупившему кое-какие страницы своей биографии вплоть до полного их забвения. Тут другое интересно…
Вконец изнемогший от непосильных дум Сэм взглянул визави в глаза и прямо вопросил, что тот имеет в виду.
Глюц не позволил себе шумно возликовать. Деловито, как и требовали обстоятельства, он обратил внимание компаньона на почерк неведомого заклинателя. Благо, вариантов было немного. И Сэм наконец, спасибо суфлеру, понял: да ведь он – они – знают этот почерк!
Белая ведьма встретила ночного визитера довольно крепким ударом по затылку. Проклятье, моя голова! – жалобно возопил по-испански Люц, уже восседавший в кресле хозяйки, и тут же принялся рекомендовать Сэму жесткий стиль беседы с расплакавшейся дамой: она явно в курсе творящихся непоняток, она знает, где Дин, - значит, надо добыть из нее инфу.
Нора невнятно бормотала, что все идет по некоему плану и помочь-изменить, мол, невозможно. Сэм, вняв сатанинскому совету, рыкнул на викканку, и та совсем расклеилась, но хоть какую-то вразумительность ее речь обрела. Сын ейный у него, оказывается. Забрал он малыша…
Вот чем она думала, помогая вызвать демона, - совсем осерчал Сэм под одобрительные кивки Люцифера. И услышал ошеломительное: не демон это вовсе.
Джефри.
Он уже кормил приютскую собачонку и, дождавшись, когда привязанный по соседству с прежним пленником Дин проморгается, бодро захромал к колесному столику, меланхолично ворча: далось же Дину спасательство. Нешто его просили спасать Джефри или кого бы то ни было? Джефри так нравилось быть одержимым, он так любил эту связь, эту силу, любил овладевшего им демона. Любовь всей его жизни, между прочим. Тот, кто освободил робкого парня от условностей и помог встать на путь своего истинного призвания.
Да будет проклят разлучник влюбленных, товарищи. То прирежет, то изгонит… Шекспира на него нету.
Подобрав челюсть, Дин сложил наконец все подмеченные странности джефриных повестей и самого Джефри. Выходит, на демона-то они возвели напраслину. То есть дымок, конечно, в убийствах с удовольствием участвовал, да только не по собственному списку – приятное, вишь, своему сосудику делал, надо же. А серийный убийца из них двоих – человек. Биологически, по крайней мере.
Джефри не отнекивался. Возясь за сервированным к ритуалу столиком (чугунный мини-очаг с углями в пентаграмме, спирт, миски, ножи, бутыли), он поведал свою настоящую скорбную историю, в сравнении с которой давешние рассказки – унылая слезовыжимательная банальщина. До одержимости он был ничем, и звали его никак. Все, на что его хватало, - ходить за женщинами, издававшими явственный для Джефри призыв, да выяснять их адреса. Следовать далее своему предназначению Джефри боялся. Он сердито предостерег Дина от шуточек над чужой болью –видать, реплика о мамочке, принимавшей сына за дочь, попала слишком близко к центру мишени. Для Джефри все было слишком взаправду и слишком тягостно. Демон спас его и сделал полноценной личностью.
А Дин отправил спасителя в Ад.
Джефри возжег огонь и взялся за знакомый нож.
Сэм и Люц слушали исповедь Норы в несколько более выгодном положении, хоть и трещала у них одна на двоих башка. Да и ведьма, плача, тараторила, как голодный дятел, выплескивая весь пережитый за последние недели ужас. Дьявол с досадой озвучил общую с Сэмом мысль: разговорили на свою голову, фиг заткнешь теперь…
Она пыталась присматривать за бедным Джефри, передавала в больницу гостинцы, но ответа не дождалась. А спустя время он пришел сам – спокойный и довольный, - и потребовал вернуть демона обратно. Нора сообщила ему, что он не долечился. Вскоре она уже слушала по телефону голос похищенного прямо из общаги сына.
Конечно, она нашла и передала шантажисту ритуал во всех деталях, но вместо сына получила назад его отрезанное ухо. Ритуал не сработал. Объяснений и извинений Джефри не принимал. Несчастная мать отыскала другое заклинание, помощнее, для которого требовалась кровь экзорциста. То бишь – Дина.
Да, да, в мире мистики и магии закон болта с обратной резьбой тоже соблюдается. Некоторые знают его еще как третий закон Ньютона.
Джефри сразу же поручил Норе новое задание – направить Винтов к нему. Сам он обеспечил приманку в виде парочки знакомо исполненных трупов. Конечно, белая ведьма повиновалась, - что еще ей оставалось? Ведь речь шла не только о чужих тетках, примерных сверстницах Норы, но и о ее родном сыне. Доселе все совершалось по плану маньяка. Выхода Нора не видела.
Сэм шумнул на несчастную женщину, велев брать себя в руки и отыскивать сына – и Дина – заклинанием поиска по частице ее дитяти. В конце концов, ей все еще нужен сын, или она удовольствуется ухом?
Люц одобрительно заметил, что Сэм прям вгоняет его в дрожь. Быть может, то была дрожь радости.
Джефри себя запугиванием клиентов не утруждал. Без спешки, но и не теряя зря времени, он собирал ингредиенты для воссоединения с любимым, параллельно беседуя, - почему нет, если дело спорится? Когда еще и расскажешь свою историю с философией, - не соседей же по богадельне обогащать духовно.
Джефри был маньяк, но не дурак. Он многое видел и подмечал. Ему нравилось думать, что Дина он раскусил. Пиля его руку над аккуратно подставленной плошкой, Джефри делился впечатлениями от того волнующего, разоблачающего момента, когда его визави пытал, по его мысли, невинного одержимого.
Дин поглядел на убийцу с вызовом, но Джефри и не думал попрекать своего палача антиморальными действиями. Он даже сочувствовал Дину, которого невозможность спасти мир повергала в отчаяние, можно даже сказать, убивала. Или, точнее, – убила?
Дину все же пришлось отвести взгляд и послать разоблачителя на фиг. Упреки в палачестве он готов был принять, но обсуждать столь интимные и больные темы совершенно не собирался.
Джефри смущение клиента истолковал правильно. Он не издевался, а делился ценным опытом. Ведь сам был такой же. По несколько иной причине, но какая, в сущности, разница – мир ли не спасается, любимого ли в Ад отправили, - все одно, переживательно. И он был разбит, сломлен, в отчаянии, даже подумывал наложить на себя руки. На язвительнейший вопрос обычно не одобрявшего самоубийства Дина, что же его остановило, Джефри серьезно ответил: нянь Алан. Прекрасный спец по психологической реабилитации, без дураков. Его терапия очень помогла Джефри, это он научил пациента определять ингредиенты своего счастья и целенаправленно их добывать.
Дину стало совсем нехорошо. Не слишком ли он рискует, предлагая всем подряд реабилитацию? А в итоге вместо мира спасается ненароком… вот эдакое.
Джефри меж тем вошел в раж и, зажав под мышкой железную миску, стал тыкать в сторону собеседника ножом. Дин напрягся. Но псих всего лишь эмоционально разъяснил свои приоритеты. Жизнь, возгласил он, есть гонка за счастьем, а его, Джефри, счастье – в единении с любимым, который единственно и дает ему полноту самоощущений. Значит, Джефри его вернет.
Засим он ухромал от приуготовившегося к экзекуции Дина, свистнув подопечную собачку. Животина подхватила свое единственное имущество – приютский колпак – и, помавая куцым хвостиком, ринулась за новым хозяином.
Нет, - взмолился невесть кому адский палач, и услышан, как водится, не был. Взвизгнуло; колпак выкатился из-за угла; больной сукин сын приковылял обратно, водрузил миску с парной собачатиной на огонь, полил диновой кровью и, не медля более, приступил к зачитке текста, листик с которым предусмотрительно держал в руке, но заглядывать в него не имел надобности.
Вокруг зашумело, затряслось, на головы посыпался прах. Но вот отзвучали голоса и Джефри, и темной стихии, и – ничего не случилось.
Спустя несколько мгновений динов сосед, бесчувственный пленник, сбросил с себя цепи, снял кляп и радушно поздоровался с Джефри и Дином.
Дин вытаращил глаза, когда демон, прижавшись к влюбленному Джефри окровавленным обрубком уха, увлек его в трепетный парный танец. Старшему Винчестеру, в его простоте, никогда не приходили в голову всякие общедоступные вещи. Например, что одержимость может быть кайфом, а мужское танго – горячим кинком…
В последнем пункте Джефри был с ним, похоже, согласен. Во всяком случае, просияв от похвал милого друга, он продолжил настаивать на более тесном единении с возлюбленным. Какого черта тот влез в полудохлый кусок мяса? Пусть идет в Джефри! Его верный ученик не хочет быть просто учеником, он хочет принадлежать любимому целиком…
Но работу с ним демон завершил, его экс-вессель стал вполне самостоятельной сволочью, способной в одиночку справляться хоть со зверскими убийствами по строгому плану, хоть с поимкой аж самого Винчестера.
Джефри не хотел в одиночку, он всю жизнь был одинок, он жаждал разделить радость осмысленного, раскрепощенного бытия с родной душой – и за свою настойчивость был вознагражден легкой пощечиной, от которой опрокинулся навзничь. Ишь, эгоист; забыл, кто в доме хозяин. Его наставника ждали другие нераскрытые дарования, томившиеся, будто в смирительных рубашках, в оковах глупых социальных норм и собственной робости.
Дин, застуканный за попыткой ослабить путы на руках, принялся задавать конкретизирующие вопросы, хотя новизной программа джефриного возлюбленного не блистала. Находить в роду человеческом слабые звенья, кувшинчики с бурлящими в них нечистыми коктейлями, и срывать крышки путем несложных манипуляций: поощрения-одобрения темных позывов, порой - парочки практических уроков. Джефри был идеальным сырьем. А вот мальчишка, в которого ныне облекся демон и о котором предусмотрительно осведомился Дин, так сказать, у компетентного лица, - матерьяльчик неважный, не с чем работать.
Значит, есть кого спасать.
Тут неспешная беседа прервалась – Сэм привнес в сцену динамику. Дин быстренько довысвободил руки из ослабленных вервий и бросился – нет, не к брату, уже отправленному демоном в полет, а за оружием.
Баталия, правда, была недолгой – демон тут же застрял под намалеванной на потолке ловушкой. Неужто Джефри в стремлении заполучить дружка оказался настолько предусмотрителен? Вот он, очухавшись, цапнул антидемонический нож, заковылял к изменщику – или к его обидчикам? Нора вполне подходила под его критерии жертвенно-прекрасного, - и схлопотал пару давно и честно заслуженных пуль. Рука Дина, монстра-человекоубийцы, не дрогнула. Наставник дернулся было к талантливому ученику…
Но Нора уже завершала экзорцизм. Демон только и успел посулить: Джефри еще вернется. Вернется в черном, как сам он вернулся когда-то. Back in black.
У непригодного к демоническим наукам парнишки подкосились ноги, и мать подхватила его, плача и утешая.
В сортирном мотеле Дин рухнул на койку, не затрудняясь раздеванием-разуванием. Ему срочно требовалось отключить к чертям сознание. От не желавшего спасаться мира и своего отчаяния по этому поводу. От демонических студентов-отличников и студентов, отчисленных за нечувствительность к темному кайфу. От семейного бизнеса, выродившегося уже в полное пес знает что, в дебрях коего Дин давно и безуспешно силился понять, что же и зачем он делает.
А Сэм был не прочь поболтать – хотя бы, по холмс-уотсоновой традиции, об успешно завершенном дельце. Например, о Джефри, который, выходит, и четыре года назад вовсе не был жертвой. Лишь прикидывался, врунишка эдакий.
Ну правильно, пробурчал засыпающий Дин, он же был псих. Психи только и делают, что врут, прикидываясь нормальными. Чтоб никто не узнал об их пилюлях счастья да не отнял.
Едва собрался Сэм, прикинувшись нормальным, тоже вздремнуть, как его окликнул собственный милый друг. Сразу и дрыхнуть? А поговорить? Сэм, более в подсказках из своих недр не нуждавшийся, принялся жать ладошку. И не подумавший исчезнуть Глюц наконец осерчал. Он ли не сносил терпеливо бойкот, он ли не помогал, не направлял, не советовал, когда весселя припекло, - а тот, неблагодарный, опять рассчитывает одним движением убрать благодетеля с горизонта? Дудки-с. Кое-что изменилось, когда Сэм ненадолго остался в одиночестве да растерянности. Он сам впустил сатану, сам заговорил с ним, как с партнером, на равных. Он хотел своего дьявола. Против их объединенного желания старый трюк Дина бессилен. Теперь Люц –мозгам Сэма хозяин.
Движение пальца – и заполыхало мотельное ложе вокруг Сэма, зазмеилось пламя в глазах вновь утратившего иллюзию самоконтроля бедняжки. А дьявол веселился, как дитя. Большое, капризное, неразумное. Ну же, Сэмми, что ж ты не приветствуешь вместе со своим родным узником утро Вьетнама? Что безмолвствуешь?
Комментариев нет:
Отправить комментарий