6.08: Счастливчики

У души одно основное назначение — акт оценки. "Да" или "нет", "хочу" или "не хочу".

Айн Рэнд.

Сэмулякру сложно.

С каминг-аута он ищет средства воздействия на Дина. Старые, действенные отказывают одно за другим. 

Песик не мчится, радостно повизгивая, на первый же посвист хозяина, не ведется на проверенные формулы: "У нас есть работа" и "Мне лучше, когда ты рядом", прохладно реагирует на паппиайзы, заверения в братской любви и просьбы о помощи. Не чувствуя и не понимая Дина, но весьма в нем нуждаясь, Сэм мается изобретательством колеса, которое было дано ему от рождения и небрежно пущено под откос его особой судьбы. Наугад смешивает правду и ложь в надежде наткнуться на удачную пропорцию приворотного зелья,  ибо вычислить ее неспособен.  

Ушлому Кроули немногим проще. Он загодя припас узду на Дина и, явившись к братьям с заданием, демонстрирует ему свою власть над заложником - без упоения, сердито, едва ли не брезгливо, будто тяготится этой необходимостью. Выбрось уже из головы мысль о сделке, строптивец; Кроули в курсе - о твоем добровольном согласии речи нет и быть не может. Слушай сюда: ты – заложник ситуации, демон владеет душой и телом твоего брата – видишь, ручка у Сэмика бо-бо? Ему не нравятся боль и Ад, усёк, вечная робоняня? Тебя не просят и не искушают, а вынуждают грубым шантажом. Ты понял?! 

Дин кривится и скрипит зубами. Как же с ним, честнягой, трудно. То ли дело Сэмми, в глазах которого который год сияет божья роса – при всех подходящих оказиях, вроде ссылок на незнание. Будто для него существенно, на кого работать. Да он продаст братана за доллар, если ему приспичит глотнуть каплю силы или газировки!..

Винты это гнусное утверждение не оспаривают. Дин то и дело безрадостно косится на кукольно-безмятежного Сэма, автоматически вникая в суть задания. Сожранное сердце бизнесмена? Это не вервольф, нынче не полнолуние. 

Сэм делится личным опытом: они с Дедом как-то завалили такого неправильного монстра. Нынче твари не те, что прежде, по-стариковски резюмирует он и с подозрением глядит на Дина, как-то очень уж быстро изъявившего согласие. 

Кажется, обещанная в обмен на Альфу душа ближнего, украшенная вишенкой, Дина не слишком простимулировала. Пахать на демона ради… черт, он даже не знает, ради кого. Дайте ему секунду на привыкнуть, а? Сэм пускается в очередную антрепризу: это же он, Сэм, у него та же тыква на плечах, а в тыкве – те же музыкальные вкусы и память о девчонке из класса биологии. Он докажет Дину: он по-прежнему его брат! 

Этому похвальному намерению сильно мешает усвоенная Сэмом привычка к свободе самовыражения. Прежний Сэм не нарывался на конфликт с полицией, это была прерогатива Дина. А коп из Буффало, кукующий уже над второй жертвой - докером, - облит презрением лохматого федерала по маковку. Прежде Сэм, хоть и любил посвящать ночи всяким секретикам, все же спал иногда. Теперь он весь в работе. Круглосуточно. Не, Дину совсем не жутко спать в одной комнате с этим апгрейженным созданием. Если созданию заблажится срубить за Дина доллар, или Альфу, или еще что-нибудь полезное, – он его и в бодрствующем виде продаст. Зато неспящий Сэм уже нашел связующее звено между жертвами и тащит едва продравшего глаза напарника на охоту – ни умыться, ни кофе глотнуть. Дай хоть галстух нацепить, андроид! 

Звено просыпается позже Дина. Бойфрэнд хлопотливой Аманды  и брат сожранного докера, Кэл Гэрриган дышит на гостей сложным выхлопом, вызывая неодобрительное ворчание роскошной овчарки и сильнейшие подозрения Винтов. Алиби у Кэла нет, с ныне покойным братом Роном имелись определенные разногласия… то есть, конечно, всяк любит своего брата, но ежели тот проблемен, неадекватен и обижает твою подругу, - как не сдать его копам? А, Сэмми? Да еще и владелец дома, которому Кэл и Мэнди задолжали арендную плату, недавно скончался при схожих обстоятельствах, напоминающих нападение хищника. Кэл в ответ на расспросы непонимающе хмурится, Аманда тревожится… 

В общем, данные очень нехорошие. Сэм настроен брать красавца сразу. Дину сперва подавай полную уверенность в плотоядной сущности Кэла. Серьезно? – огорчается несостоявшийся юрист,  которому, похоже, никто давно не напоминал о презумпции невиновности. Прежде чем вручить парня демону? – невесело усмехается Дин. Да, Сэм, серьезно. 

Всю ночь охотники мотаются за неутомимым Кэлом по вшивым барам и стрип-клубам. Динова печень протестует от одного созерцания поглощаемых подследственным объемов спиртного. Но уж солнце взошло, а чувак все еще о двух ногах. Можно прервать вахту на пару часиков - сегодня Кэл уже не перекинется. Да и никогда не перекинется. Стоило вахтенным на минутку отлучиться – и третий лишенный сердца труп готов пополнить морг. То, что Кэл узнал убийцу, ему не помогло.  

Дело в том, что Лаки, пес Аманды, очень любит свою хозяйку. Кэл – плохой бойфрэнд. Был. Мэнди устала просыпаться в пустой постели. Но если рядом верный и ласковый зверь, все не так плохо, верно?

Многое отдал бы Лаки, чтобы в своем человечьем обличье поцеловать хозяйку. Но, не избалованный судьбой, он не ждет чудес. С него довольно быть рядом и просто служить тем, кто добр к бездомному псу. Своим лучшим парнем кличет псину Мэнди, и осчастливленный Лаки заворожено глядит, как та раздевается перед душем; тащит ее загрипповавшему сынишке плюшевого михея, от усердия отрывая мишке лапу; пропускает мимо торчащих ушей хозяйкин укор за вновь убиенную птичку, чья кровь осталась на густой овчарочьей шерсти. Лаки не жаль этих птичек. Они обижали Аманду. 

О тех же птичках думают и вернувшиеся на дежурство Винты. Кэла убил явно не Кэл. Да еще и при свете дня. Дивные дела творятся. Не впечатленный братней дедукцией Сэм невнятно клеймит совместное проживание собак с котами и переходит к делу: так сможет ли чистоплюй Дин сложить единственную подозреваемую в багажник и отвезти демону? Сэму-то дамы в багажнике и демоны в штабе давно не в новинку.  

Да, Дин сможет. Он вообще многое может, даже если каждая его частичка протестует. Но не все из возможного он считает нужным делать. Например, отдавать кого бы то ни было в лапы демона, не убедившись хотя бы в виновности жертвы. 

Ему и виновных-то отдавать тошно. Вервольфу положена добрая серебряная пуля, а не адская пыточная. Тем более Мэнди, у которой, видит Чак, были резоны для претензий к Кэлу. В человечьем облике она, конечно, не помнит своих звериных подвигов и честно огорчена смертью бойфрэнда. К тому же у нее болен сынишка, не спавший всю ночь… Что?!

Насторожив уши не хуже Лаки, Дин требует разговора с маленьким свидетелем. Сэм, настоятельно рекомендующий Мэнди сбагрить сына соседке и ехать с ними, крайне недоволен. Какая разница, товарищ? В смысле - что это может изменить, агент Холт? 

Поверь напарнику, агент Уилсон, алиби – это важно. 

Плевать Сэму на алиби. Твари врут. Они шустрые. Одна вервольфица, помнится, перекинулась прямо в постели под теплым сэмовым боком. А теперь другая норовит оставить его без заслуженной похвалы босса. Не слишком ли много личного вкладывает наш бездушный в работу? Остынь, Сэм, Аманда не поедет к Кроули, бросив больного сынишку, пока не разъяснятся все неувязочки, вроде странных дневных атак вервольфа. Дин сказал.

Ладно-ладно, Сэм понял, он берет на себя наружку. Только наблюдение, никакой инициативы, честно, Дин. Помнишь, он обещал доказать тебе свою аутентичность? Он нынче послушный, Кроули может подтвердить. 

За окошком гроза. Зависший над мобильником Дин медитирует на имя Лизы, странно выглядящее в одном списке с покойным Марком и одержимым Кристианом. Звонить он не станет. Звонят ему. Не Лиза. У Сэма добрые, насколько возможно, вести: их клиент - таки не вервольф, а перевертыш, и это не Мэнди, а Лаки. Кастрировать бы его, свирепо мечтает Сэм, выдавая ход своих размышлений. Безобразие: нелюдь с людью в одной постели! Эксперт взволнован. 

 Перевертышей Винты за давностью лет подзабыли, а "Настоящую кровь" они явно не смотрели. Зато у них есть Бобби. Один звонок - и объект исчислен и взвешен. Кузен вервольфов, он может перекидываться где и когда угодно и помнит себя в любом виде, но, подобно родичам, считает человечьи сердца деликатесом, обращает жертв с одного укуса и боится серебра. 

Лаки, судя по всему, следует искать там, где, по ангельской легенде, обитала невеста некоего Вессона. Отнаблюдав свидание поднадзорного с типом в кожанке и набегавшись за давшим деру чутким псом, Сэм успел лишь увидеть, как сердобольные граждане загрузили в машину случайно ими сбитую, почти уже сэмову собачку. 

Дремы мохнатого Счастливчика прерывает визит знакомых федералов, пришедших забрать пострадавшую животину из ветклиники. Первым делом агент Холт предъявляет псине полную обойму серебра – не говори, плохой пес, что не был предупрежден. Затем предлагает одежку на выбор: джинсы и рубашка – или серебряный ошейник. 

Разоблаченный Лаки скулит. Агент Уилсон, забавляясь собачьим мячиком, хихикает. Дин шлет напарнику невосторженный взгляд. Ну а чо? – удивляется тот. Смешно же!

Лаки протестующе взлаивает.

Допрос в исполнении Сэма смахивает на скверное полицейское  телешоу – и верно, вкусы в тыкве прежние. Охотник, конечно, превосходит фрика во всех отношениях, как павлин превосходит воробья, - чем и упивается. Примотанный к стулу обильно посеребренными путами, уже не мохнатый, а лишь небритый, перевертыш с тоской внимает сэмовой сольной арии, посвященной его, перевертышевым, гнусным извращениям. Ему очень страшно, когда Сэм берется за серебряный нож, но Лаки понимает - оправдаться не удастся.

 Тихо наблюдающему Дину объяснять лакину привязанность к семье Аманды не нужно. Он сам может объяснить: убийца хозяйкиных обидчиков заботится о ней на свой чокнутый манер. Сэм щурится, будто пытаясь разглядеть эту отчетливую для Дина очевидность. Может, песик все-таки просто любит поиграть сахарными косточками перед трапезой? 

А Дин уже говорит с человеком. О ночном свидании Лаки, о женщине и ребенке, которых тот так страшно и нелепо защищал и которых подвергает опасности, якшаясь с кем попало и играя с собой в кошки-мышки. Охотники хотят помочь им. Только им. Что скажешь, Лаки?

И тот, помявшись, решается. Да, его ночной визави в кожанке - тоже перевертыш. Их тут десятка три таких – завербованных.

В паре коротких фраз умещается вся нерадостная история собачьей жизни. Однажды к нему, уличному бродяге, подошли, предложили сделать его сильнее, быстрее – в обмен на один укус… Для Дина это, может, и "пфе", а Счастливчик счел предложение завидным. Пес может цапнуть обидчика, убежать от угрозы, заполучить бесплатно ласковое слово и миску педигри. Это больше, чем он когда-либо имел.

Все рекруты по указанию лидера прибились к разным семьям и залегли на дно в ожидании сигнала. В одну прекрасную ночь собачки дружно обратят своих хозяев, и стая перевертышей разом вырастет впятеро.

"Спящая" ячейка нечисти, - в ужасе понимает Дин.

Сэм делает стойку: кто организовывает вербовку, кто отдает приказы? Уж не тот ли самый, старейший и сильнейший? Дин мрачнеет: кто об чем, а Сэмми - об Альфах. Нет, мотает головой неглупый Лаки, вожак стаи хоть и крут, но не настолько. Он – главный по городу, в других городах наверняка есть такие же.

Классно. Что ж, первые в очереди - нечистые "кроты" Буффало. Их и будем останавливать. С помощью Лаки.

Перевертыш охотно выкладывал правду, возможно, надеясь, что эти двое помогут – не ему, хотя бы тем, кого он пытался защитить, а вместо того подставил? Но теперь он напуган: не-не, он не сможет, да и никто не сможет - элита стаи такая страшная и безжалостная…

Сэм, свистнув, хозяйским жестом бросает мячик: не выпендривайся, псинка.

Это кто тут псинка? Сам апорт, козел, мрачно реагирует Лаки. 

Именно, Лаки; спасибо. Спорить Дин не станет. В этой серии он извел на Сэма все лимиты неодобрения. Сейчас важнее грядущая участь случайной семьи перевертыша. Что с ними будет, когда придет сигнал? Верный пес вонзит клыки в горло мальчонки и будет слушать, как тот, плача, зовет маму? 

Лаки, страдальчески морщась, пытается отвернуться от нарисованной Дином картинки. Напрасно. Так все и будет, если любящий не найдет в себе сил и смелости - ради любимых. Никогда ничего не имевший, Счастливчик вдруг оказался кругом в долгах. Стая ему подарила каплю магической силы. Женщина и ребенок – каплю тепла. Впервые в его жалкой жизни.

Выбирай, чьим должником ты хочешь быть, Лаки.

…Окрыленный Сэм летит к брату за креативом: как подобраться к твари, способной учуять их за сотню ярдов? Очень просто - с помощью снайперской винтовки, которой Дин уже обзавелся. Сэм представляет, как расстроится папа, и расстраивается сам. Дину кроулево огорчение глубоко до лампочки – слишком велик риск. Вожаку хватит секунды на телепатический посвист – и все "спящие агенты"-перевертыши активируются. Но через него можно подобраться к Альфе, гнет свое Сэм, поймать, обменять на душу... 

Дин глядит на напарника с недоверием. Сэм разучился считать? Уж в математике-то всегда силен был, так лихо большую нравственность из меньшего зла выводил - Дин аж стыдился своей мелкотравчатости. Одна душа по цене полутора сотен человек, могущих за минуту стать нечистью? Это шутка?

На Сэма жалко смотреть. Он честно не улавливает, о чем речь, и совершенно не представляет, что говорить. Он же просто спросил…

Ангельское терпение Дина лопается со звоном, как скрипичная струна. Слушай, андроид со знакомым рельефным торсом и гулкой тыквой, - сделай одолжение обоим, прекрати рассказки о любви к пирогам и прогулкам по пляжу. Ну какой из тебя Сэм? Тот хоть хорошие намерения умел сочинять, да так, что сам себе верил.

Сэм ненадолго задумывается. А что, тоже вариант. Можно попробовать. Тем паче – сам Дин подсказал.

Потом. После охоты.

Пока же, изящно расположившись на фабричной крыше за изгибом здоровущей трубы, Дин держит в прицеле нервно топчущегося у врат логова Лаки, а Сэм поддерживает светский разговор, пророча двойную игру перевертыша. Он, Сэм, на месте песика сдал бы охотников стае. И Лаки наверняка понимает, что это лучший способ выжить. Наивный Дин уверен, что собачка справится с инстинктами? Из любви к той семье?

А Сэм сдал бы всех. 

Уловил ли Дин новые интонации своего Декстера, оценил ли их программность - выяснять некогда. Уже вкатилось в кадр гангстерского вида авто, уже распахнулся фабричный Сезам, уже Сэм опознал  кожаного хефе и временно подзабыл об Альфе. Стреляй, Глеб Егорыч! - азартно требует он. 

У Дина лишь один выстрел. Второй попытки не будет. А на линии огня все мельтешат члены стаи и… Аманда с ребенком на руках, извлеченная из машины. 

Все равно стреляй! – злится Сэм. 

Даже при фантастической диновой выдержке секунды на привыкание к эдакому, пожалуй, маловато. Время уходит. Логово закрывается за стаей и жертвами. И вся охотничья арифметика летит к черту. Потому что против полутора сотен душ – всего две, но они в опасности прямо здесь и сейчас.

Лаки, вынужденный импровизировать, смиренно принимает выговор – да, он убивал без разрешения, несмотря на предупреждение, чем поставил под угрозу весь план. Зря Мэнди считает, что это ошибка и она тут ни при чем – ее уже величают сестренкой. Сейчас Лаки во искупление своих грехов обратит ее и пацана на глазах соратников и будет прощен…

Нет. Чертов фрик справится. Ему доступна магическая сила любви.

У Винтов нет запасного плана, но тут уж не до жиру. Сэм влетает в логово с изнанки, отвлекая стаю пальбой, пока перебравшийся к окошку со своей обстоятельной пушкой Дин выслеживает вожака. Реакция у перевертышей – ни к черту. Сэм успевает пристрелить троих, прежде чем стая бросается врассыпную. Крестик прицела пляшет на спине Лаки, который тащит перепуганную Мэнди в кладовку и велит ей запереться изнутри.

Пока Сэм увлеченно проходит базовый уровень стрелялки, прыгая меж станков, пока оба Винта срезают влет подкравшихся перевертышей, хефе подбирается к заветной кладовке и давит на психику добровольному караульщику. Неблагодарный бобик забыл, кому обязан новой жизнью? Нас на бабу променял? Да ты же для этих людей - ничто, собачка! – доносится до Дина, от которого босс скрыт массивными фабричными конструкциями. 

Наверное, впервые в жизни Лаки бьет кого-то по лицу. Неумело, ушибаясь. Сердца сгрызать случалось, но чтобы вот так, кулаком, более сильного… И едва не влетает с обратки в окошко кладовки, за которым маячит ничего не понимающая Мэнди. Ну-ка, где там капля магического апгрейда… Взору Аманды вместо незнакомого парня престает ласковый Лаки. Босс усмехается: бродяга рассчитывает на честный собачий бой? При работе с таким контингентом заправленный серебром ствол эффективнее.

 Дин сжимает челюсти, когда раненый пес валится на пол. Тоскливые собачьи глаза глядят в черное дуло пушки, ожидая серебряной финиты. Никчемная жизнь висит на паутинке мгновений, каждое из которых оспаривают друг у друга два спусковых крючка. Чем ближе вожак к своей мишени, тем больше сам он становится мишенью, приоткрываясь для снайпера. Еще шажок, еще…

Дин успел первым.

А Сэм, проверив обойму, спешит к раненому. Добить? Сдать папе? Лаки, конечно, далеко не Альфа, но хоть шерсти клок…

Но, добежав до кладовки, он видит лишь пятно крови. И Аманду, ошарашенно взирающую на агента Уилсона. Это просто День перевертыша какой-то.

Пришедший к ее дому в безумной надежде Лаки знает, что, наверное, заслужил изгнание. Он просто хотел поблагодарить. За ту самую кроху ласки, с которой его познакомили Мэнди и ее малыш. Он ведь псих. Он сделал любимую причиной трех смертей. Он лгал и притворялся…

Не свезло ему утвердиться в этой квартире. Свезло в другом. Он выжил. Получил свой второй шанс. Сумел совершить поступок. Тем троим, чьи сердца он сожрал, не досталось и этого. Его никто никогда не жалел и не учил быть человеком. Это трудно. Но ты сможешь, Лаки. 

Другому пожизненному счастливчику и проще, и сложнее. Шансов у него – завались. С обучаемостью напряг. И восприимчивость к силе любви нулевая. Своей же силы отродясь не было.

Это называется: бездушие.

На гуляющих в парке собачек Дин взирает не без легкой паранойи. Сколько "кротов" среди этих миляг? А по всей стране? Что, если все ждут сигнала? Сэм предпочитает поговорить о более интересном предмете – о себе. Он тут помозговал и решил: Дин прав.

Этот традиционный уже зачин удивления в зале не вызывает. 

  С грацией профессионального нищего Сэм являет взорам публики свои наиболее эффектные язвы. Дин же сам хотел, чтоб он не прикидывался Сэмом? Ну вот. Он не брат Дину. Не Сэм. Не прежний. Он врал, а прежний ведь был честен. Изображал заботу о Лизе с Беном, а на деле ему на них плевать. Прежний-то уважал Лизу. Если она была достаточна глупа, чтобы принять чокнутого братишку. На то, что Дину от его излияний не легче, Сэму тоже плевать. Да и на самого Дина, представьте только. Для прежнего Дин был центральным жизненным ракурсом, независимо от того, была у Сэма работа для брата или нет. Утром мажет бутерброд - сразу мысль: а как народ?.. 

А теперь, экая новость, Сэму всего лишь нужна помощь Дина. Который с некоторых пор, внезапно, стал очень не любить вранье и демонов. Чего доброго, бросит малыша посреди траблов и умотает к своей, той, достаточно глупой. Так что кушай, Дин, сэмкину искренность и не жалуйся. Он убивал невинных по рабочей надобности. Конечно, тот, прежний, такого себе не позволял, Сэм уверен. Он даже не чувствует вины, хотя, наверное, следовало бы. Ведь прежний чувствовал, верно? Или, на крайняк, не гордился кое-чем из содеянного…  

Эх, Сэм-не-Сэм, давай-ка ближе к сути, пока Дин совсем не заскучал. 

Суть же в том, что Сэм тут подумал… Из смутных воспоминаний о поре, когда он был честным братом Дину и доблестным спасителем человечеству, явствует, что было вроде трудно. Но были в том состоянии и профиты. Вернее, один профит, но существенный. В общем, возможно, Сэму следует снова быть Сэмом. 

Очень интересно, - бормочет Дин, пряча взгляд чуть ли не за пазуху. 

Кающийся нетерпеливо ждет вердикта. На сей раз сальто выполнено правильно? Награда будет? Момент принятия решения Дином он, как всегда, пропустил.

Поздравления, Сэм, ты только что сделал шаг. Даже если опять расчетливо соврал. А ты ведь соврал.

Дин уже вторую серию избегает упоминаний о душе Сэма. Есть подозрение, что не слишком усердно искомый предмет размазан по великому пути, как прах трусливого призрака по асфальту. Конечно, он вернет своего брата. Какого ни есть. Где бы тот ни укрылся от ужасов бытия.   

Или сотворит его – с чистого листа.

Ты, главное, захоти быть сотворенным. Глядишь, и Кроули не понадобится.