...Переезд – как полпожара. Но так надо. Безопасность – превыше всего. Оружие наготове, дверь на замок. Никаких прогулок по окрестностям и обедов в кафе. Хватит и пиццы.
Как же Дину тошно. Каким виноватым чувствует он себя перед семьей. Какой тоскливый взгляд бросает на байк Бена - будто ему самому запретили покататься.
Он делает что-то не то. Черта с два так кого-то убережешь. И – разве это жизнь?
Но что еще он может сделать? Ведь если с Лизой и Беном что-то случится…
Вряд ли Дин ждет, что мстительные потомки всей когда-либо убиенной им нечисти по личной инициативе ринутся дружно атаковать его новый дом. Но знает он и то, что за инициативой дело не встанет. Как выталкивали Сэма на нужную им дорогу Азазель и Брэйди – Дин не забыл. Привидевшийся ему в джинновом бреду кошмар тому свидетельством.
Трусов и дураков в его семье не водится. Бен лезет в багажник детки – он способен встать рядом с Дином на защиту родных, он хочет научиться. Наверное, впервые в жизни Дин орет на него. Чак весть, чего он больше боится – атаки монстров или охотничьего детства для Бена. Лиза начинает тихонько сердиться – ее дурень опять вздумал взвалить всю ответственность на себя. Конечно, он эксперт, она не спорит… Только и своим мнением пренебрегать не позволит.
Сейчас Дин ее пугает.
Сейчас Дин пугает себя самого.
…Работать в поле под чутким дистанционным руководством Деда удобно, но скучно. Или тошно. Жестоко убитые супружеские пары, пропавшие шестимесячные младенцы, небольшой разброс происшествий во времени и пространстве. Может, это дело по части полиции? Дед подмечает недостаток воодушевления в голосе внука. У Сэма есть дела поинтереснее? – осведомляется он. Нет-нет-нет, спохватывается Сэм. Он все понимает.
Порой он удивляет Деда.
Порой он удивляет себя самого.
Ладно-ладно, он ищет дополнительные зацепки. Да вот, например: рекламный щиток фирмы-изготовителя сигнализации, которая почему-то не сработала ни здесь, ни в других аналогичных случаях. Не худо бы проверить.
В нервном бою с новейшей технической штучкой типа "ляптоп" Дед добывает данные. Да, все жертвы пользовались услугами этой фирмы. Да, вот еще подходящая семья из числа их клиентов. Мама-папа-дитя, как заказывали. Пока все живы. Сэм спешно дожевывает что-то. Может, даже гамбургер. Прямо в кадре. Второй раз за все шоу. Что бы ни пережил он в клетке, аппетит ему не испортили, кабы не поправили.
А по указанному адресу живых уже нет.
Кроме трупов в доме водится некая тварь. Шуганув ее серебряным ножом, Сэм продолжает поиски.
И находит.
И почти в панике звонит Дину.
…Ночной звонок от (само собой) Сэма с требованием срочно (ну а как же) приехать и поучаствовать Дин принимает без энтузиазма. Но у Сэма есть веский довод. И Дин… нет, все еще не мчится к любимому брату на выручку. Он приезжает пока лишь с целью убедиться в реальности веского довода. Да, теперь - вот так.
И уже тогда… продолжает колебаться, собирая сумку и наблюдая за упражнениями Лизы с пистолетом. Может, ему все же не следует…
У Лизы тоже есть довод. Ничего личного, но если Дин продолжит погрязать в рефлексиях, она сама его пристрелит, неважно, справится Сэм один или нет. Да, Лиза умеет стрелять. И про соль не забывает. И не позволит Дину стать их тюремщиком. И сама не будет тюремщицей – ему.
Тень Джона, незримо витавшая в отдалении, сменяется тенью печальной Джессики, ничего не знавшей об оружии, соли, Тьме и собственном женихе. Лиза смеется, сжимая в руке пистолет. Ей совсем не грустно оттого, что в ее скучную жизнь ворвался экшн. Ну, может быть, самую чуточку. И по иному поводу. Но мать-одиночка со стажем и жена охотника с небольшим, но насыщенным опытом умеет поступать не как хочется, а как правильно.
…Охотничий трофей Сэма глядит на Дина шикарными глазищами и очаровательно улыбается в ответ на предложение рассказать все, что знает. Он издает недовольный звук, когда Дин произносит нечто о маленьком засранце. Нибожемой, Дин не пассажира имел в виду, а сэмов Доджик, не желающий везти Дина непристегнутым. Как не имел он в виду содержимое доджева багажника, сообщая, что им понадобятся кое-какие спецсредства. Какие бы чудеса охотничьего гения там ни содержались, нужных сейчас вещей в нем точно нет.
Они обнаруживаются в детском отделе супермаркета, где Дин споро нагребает необходимое в корзину и в охапку, попутно отдавая Сэму указания, что искать. Обязательно – крем или гель для попы… да, этот. А что такого в его осведомленности – ну, гостила как-то у Лизы маленькая племянница, ну, бегал он за покупками…
Кажется, Сэм счастлив. Как он бывает счастлив, обнаружив в старшем брате черты, не подобающие, по его мнению, крутому парню.
- Ха, - говорит он.
- Заткнись.
- Я просто сказал: ха.
- А я просто сказал: заткнись.
Дин исполнен решимости поддерживать имидж брутального воина и до глубины души возмущен истеричным требованием Сэма сделать же что-нибудь, чтоб малец не орал. Он вертит хнычущего младенца в руках так, будто осматривает опасный артефакт, на котором нужно обнаружить кнопку безопасного отключения. От известия о том, что, возможно, понадобится замена подгузника, Сэм бледнеет с лица и поминает имя господне.
На помощь измученным парням является добрая афроамериканка в летах и спрашивает имя юного страдальца.
О, эти сладкие фан-моменты, когда Винты делают что-то одновременно!
- Бобби, - выпаливает Дин.
- Джон, - выпаливает Сэм.
Дин срочно изобретает компромиссный вариант (впервой, что ли):
- Бобби-Джон.
Ласковая тетка уже успокоила крикуна профессиональным объятием и предложила оказать помощь в страшном для Сэма дельце, - но тут Дин видит всю их компанию в мониторе. И - глаза-лазеры милой собеседницы…
Ага, убивать негритянку средь бела дня в супермаркете - отличная идея, Дин! Вечно тебя после встреч с шейпшифтерами в базу данных ФБР заносит. Детеныша отбили, капризный Додж подан к подъезду, – беги уже. Ну и что, что недорезанная нечисть фотографирует своими лазерами номерной знак сэмова авто? И где-то далеко сомнительный коп, сидящий в патрульной машине рядом с копом прирезанным, уже просит пробить этот номер по полицейским каналам? Важнее пристегнуть Бобби-Джона (кой черт делал эти замочки на детском креслице – НАСА?!) и понять, чего надо тварям от бедного ребенка.
- Это ты мне скажи, - предлагает Сэм, обозначая свое полное неведение. Как их выследили – он тоже без понятия. Может, висели у него на хвосте аж с места убийства родителей малыша?
Как бы то ни было – а поменять подгузник все же надо. В ближайшем мотеле (видимо, заскочив по пути в детский отдел уже другого магазина) Дин, по традиции, занимается ручной работой, а зависший над досье Сэм наблюдает с галерки со сложной смесью насмешки и восхищения на лице. Он больше не спрашивает, может ли Дин перечислить хоть трех знакомых детей. Когда же умиротворенный чистым памперсом и тихим ритмом "Smoke on the water" Бобби-Джон, вопреки всем опасениям, вырубается, Сэму приходится удивленно признать: Дин не так уж плох в ипостаси отца. Да что там – он попросту хорош. Прирожденный папаша.
Дин парирует явным, но беззлобным намеком: ему, знаете ли, не дали особого выбора - тони или плыви. Ну конечно, он о Бене. Не о Сэме же. Осторожно, будто говорит с каким-нибудь Гордоном, Дин делится робкой надеждой: может, ему удастся сделать детство… ладно, тинэйджерство Бена не таким, как у них с Сэмом.
Сэм в ответ делится неуверенностью в том, что у Дина получится. Переезды, жизнь взаперти… ведь Дин их запер, верно? Вот и отец говорил, что это временно. Все 22 года говорил.
Чем это отличается от воспитания Джона?
Прежде всего, конечно, тем, что Дин – не Джон. И скорее даст себя пристрелить, чем поставит сына под ружье во имя мести… да во имя чего бы то ни было. Но и без того напуганный собственными деяниями Дин не думает об этом. Не думает и о том, что сэмова проницательность смахивает на данные наружки, а сэмовы аккуратные доводы – на тщательно продуманное и заученное с чужого голоса внушение. Все его мысли – о Лизе и Бене, той женщине и том ребенке, которым он, зараза, приносит только проблемы, хотя расшибся бы в лепешку ради них…
Погрузив Дина в мрачную задумчивость, Сэм тут же обнаруживает в досье искомую зацепку – уцелевшего папашу одного из похищенных деток. Парни вскакивают – и скрещивают взгляды на кроватке. Пожалуй, Бобби-Джону не помешает присмотр. Традиционный жребий "камень-ножницы-бумага" тут не пройдет. Дин опасается, что сэмов уровень допуска – не для этой задачи.
Опрашиваемый свидетель божится, что никакой он не отец. Что покойная ныне жена, с которой они долго не были… ну, вы понимаете… попросту нагло вешала ему лапшу на уши, уверяя, что однажды он вернулся с любимого софтбола раньше, и вот тогда-то получился ребеночек. Чего не было. То есть ниоткуда он раньше не возвращался и ребеночка ей не заделывал.
Лоб Сэма разглаживается. Паззл сложился.
Тем временем Дин пытается вкусить толику релакса за четвертак с помощью любимых когда-то "волшебных пальчиков". Куда там. Релакс нам только снится. Впрочем, кабы хоть снился, уже бы неплохо. Странный хлюпающий звук, телефонный звонок, плач младенца, потеки слизи над кроваткой…
Прижав трубку плечом к уху, Дин скорбно созерцает живую иллюстрацию к взволнованному докладу Сэма – потемневшего, похудевшего, в обрывках бывшей кожи Бобби-Джона, верещащего в его руках.
Оборотень, сын оборотня.
Настоящий папа легок на помине – Дин едва успевает водворить уже вымытого и в свежем памперсе карапуза в кроватку. Или не папа? Ребенок должен быть с отцом, говорит он. С их общим отцом. Запомнить Дин успевает, осмыслить – нет: гость очень уж настойчиво ломится к колыбели. Вовремя подоспевший Сэм эффектно разит лже-копа пулей в спину.
Плакал ваш депозит, ребята.
Картина употребления шифтерами человечьих самок в качестве инкубаторов ясна обоим Винтам. Несчастные суррогатные матери отдавались тварям в полной уверенности, что их ласкает законный супруг. Никогда не думал, что у нечисти бывают дети, оживленно болтает Сэм, когда-то сведший близкое знакомство с потомством убиенного гуля, а совсем недавно – и джинна. И никогда прежде он не видел детей-монстров. Ну да, антихрист к моменту их встречи уже вышел из младенческой поры.
Дина тема чуток раздражает. Бобби-Джон – не монстр, он просто младенец и за папу-шифтера не в ответе.
И все-таки он тоже шифтер…
Что не дает им права бросить его на произвол судьбы, быстро переводит Дин беседу в практическое русло. Но куда его, такого, девать - в детдом? Персонал детских забав не поймет.
- Сэмюэл, - небрежно роняет Сэм.
Дед найдет выход. Сэм уверен. Дед ведь не только охотник. Прежде всего он – их семья. Значит, на него можно положиться. Ну и что, что Дин его не знает, - зато Сэм знает. И вовсе он не чокнутый, на Дина очень похож. Дин как раз чокнутый? Ладно, есть лучшие идеи? Значит, им туда, в безопасное место за охраняемым периметром.
Уроки сохранения собственного достоинства в самых немыслимых ситуациях никогда не бывают лишними. Пока Сэмюэлы уединенно совещаются, Дин торчит в зале ожидания, мрачно наблюдая за кружащими вокруг, как акулы, Кэмпбеллами, и руки у него связаны – точнее, заняты Бобби-Джоном.
Но и отдавать свою ношу явившемуся Деду он не спешит. Почему? Да потому, что малец – нечисть, а Кэмпбеллы – охотники.
Ах вот как, а я-то думал, прежде всего мы – семья, цедит Кристиан. Совсем недавно Дин уже что-то подобное слышал. Эй, давайте не начинать, встревает Сэм – будто обрывает давний и безнадежный спор. И бережно забирает у Дина ребенка. Чтобы тут же отдать тезке.
Кэмпбелл-холл заполняется трассирующими взглядами. Сканирует старых и новых родичей Дин. Удовлетворенными сигналками обмениваются Гвен и Марк. Вожак стаи прерывает попытку гипноза, чтобы улыбнуться Бобби-Джону. Крис лениво, из-под полы вбрасывает файербол: думаешь о пытках, Дин? Не меряй всех по себе… Да, я наслышан, в чем ты был крут внизу…
"Черт", на миг опускает глаза Сэм.
Пляшет тройной рикошет:
- У тебя проблемы? – интересуется Дин.
- Да ты становишься занозой в… - встает Крис.
- Легче, он мой брат, - поворачивается к нему Сэм.
Аудитория молча салютует – интермедия удалась. Дин прячет в себе некую мысль. Дед как ни в чем не бывало излагает планы по воспитанию бэби-шифтера. Стая вырастит мальчика… или кем он там будет время от времени. В миру ему опасно. Позже он выберет свою судьбу сам. Добровольно.
И станет классным охотником, вдруг встревает молчун Марк.
Они издеваются?!
- Дай-ка мне ребенка, - требует Дин.
Дед сетует на недоверие Дина. Дин сетует на недостаток интереса Кэмпбеллов к тайне воскрешения Сэмюэлей и на избыток театральности в пиеске на тему дружной семьи. Ладно, не придирайся, мы просто пытаемся пригласить тебя в ряды, откровенничает Дед.
И подобное этому Дин уже слышал…
Да здесь просто хоровой кружок какой-то. Интересно, кто раздает ноты и дирижирует?
Бобби-Джон переходит в руки бездетного пока Кристиана. Сэм счастливо улыбается и мягко укоряет брата: почему ты думаешь, что Крис неспособен воспитать кого-нибудь? Потому лишь, что он – охотник?
Верно, это ведь только Дин с его джоновыми замашками в воспитатели не годится. Куда ему до нежного и трепетного Кристиана.
Очень кстати собачий лай возвещает о прибытии гостя. Водворенный вновь на руки Дину Бобби-Джон вместе с Винтами отправляется в укрывище. Забота о безопасности, как и прежде, с двойным дном – демонстрировать Дину не убийство, а пленение нечисти в планы Деда пока не входит.
Кэмпбеллы во всеоружии встречают… Сэмюэла Кэмпбелла.
Таков нынче рабочий наряд прибывшего шейпшифтера. Нет, Супершифтера. Их всеоружие ему очевидно до фени. Он не агрессивен ради агрессии, но опасен для дураков – вроде отныне покойного Марка. Он пришел за своим и не уйдет без него.
У Дина по-прежнему связаны руки, и Сэм, будто вымечтанный фанонным подсознательным, мужественно выдохнув и повелев цивилам с детьми оставаться на месте, устремляется навстречу опасности. Чтобы столкнуться – в очередной раз – с самим собой.
СуперСэм великолепен. Он отбрасывает бронированную дверь и Сэма как картонки, наслаждаясь своей силой и яростью. Что там Сэм говорил давным-давно – что, преображаясь, оборотень будто "считывает" содержимое копируемого объекта?
А шифтер уже копирует Дина.
- Дай-ка мне ребенка, - возвращает он оригиналу недавнюю реплику.
Влипший в стенку Дин совершает очередную глупость – не слушается. Крайняя степень неодобрения отражается на лице СуперДина. Он вцепляется в любимый всею нечистью кусочек Дина – горло. Аккуратно вынимает малыша из ослабевших рук. И, дожав жертву ровно до того состояния, чтобы не опасаться погони, преспокойно уходит - никого не добивая, властно и бережно прижимая к себе Бобби-Джона.
Общий отец шифтеров. Прародитель и владыка, чувствующий каждого члена семьи на расстоянии. О нем, заручившись согласным кивком Сэма, рассказывает Дину Сэмюэл после отбытия высокого гостя. О нем же, понимает Дин, толковал убитый Сэмом в мотеле оборотень. И спрашивает Сэма, слышал ли тот его речи.
- Э… не знаю, - с заминкой отвечает Сэм, тут же ссылаясь на напряженность момента и хмуря брови: а что? Искренности в его взгляде чуть больше, чем необходимо, а старательное непонимание - к чему ты, собственно, ведешь, Дин? - чуть более чем естественно.
А Дин, собственно, ведет к тому, что:
Сэм знал о существовании Альфы и его особенностях;
Сэм знал, что Альфа может прийти за ребенком;
Сэм мог использовать малыша как наживку.
Того самого малыша, которому Сэм дал имя, да так ни разу по имени и не назвал. Потому что тот "тоже шифтер".
Таков был план, Сэмми?
Напряженное в усилии понять столь сложную логику лицо гения просветляется честным удивлением: ребенка? Наживкой? Даже в мыслях не было. Сэм всего лишь думал, что у Деда безопасно. Правда-правда.
Да, конечно, криво улыбается Дин – и, стоит тому отвернуться, мрачнеет, качая головой.
Сэмми опять держит брата за идиота.
Сэмми опять во что-то влип.
Дин не слышит, как оправдывается перед кем-то за непоимку опасной твари дед, как обещает исправить дело. Но ему и без того хватает пищи для размышлений. Истерить по поводу сэмова вранья нелепо, а после давешнего – и вовсе смешно. С Сэмом поведешься – ко всему привыкнешь. К тому же у везунчика Дина есть теперь заповедное местечко, где ему не грозит нарваться на ложь, нечуткость, насмешки.
Лиза нереальна. Невозможна. Как невозможен сам Дин. Они созданы друг для друга творцом этой вселенной, и немудрено, что фанаты в них не верят, предпочитая описывать какими-нибудь "не такими". Абсолютное понимание, о котором сказал Дин себе устами Аза, и впрямь отдает мистикой – обычнейшей мистикой любящих. Тех, с кем не страшно и не стыдно поделиться сомнениями.
Что ему делать, Лиза, - бежать ли за катающимся на велике Беном или сдержать панический порыв? Оставаться или уезжать за тридевять земель, чтобы увести от вас с Беном ощущаемую всей многажды продырявленной шкурой опасность? Чтобы оградить от себя самого, быть может, и впрямь превращающегося в Джона? Дин ведь знает, каково приходится любящим людям с такими, как Джон…
Мрачная тень отца вновь отражается мгновенной болью в глазах сына.
Но Лиза знает, кто такой Дин, лучше самого Дина. Он не монстр. И не столяр. Он – охотник, которому нужно быть и здесь, и там. Он будет уезжать и возвращаться, и лучше раз и навсегда сказать ему, что это – нормально. Что никто его не держит, и никто его не гонит. Что незачем им соблюдать невесть кем установленные правила выбора: или – или. Они могут попробовать жить в этом пограничье, свободные от всех обязательств, кроме налагаемых любовью. Кто знает – возможно, у них получится.
Знает ли она имена Дианы и Элен, нет ли – любовь ведет ее в отличную компанию терпеливых и мудрых охотничьих жен. Ждать, встречать, обнимать и шептать: слава богу…
И вновь провожать.
Рубежники, живущие в двух мирах сразу, защищающие разноцветье обычной человеческой жизни от монохромных щупалец Тьмы с той стороны, - они не могут иначе. А нынче в черно-белом мире возникло слишком много вопросов, которые нельзя, опасно оставлять без ответов.
И там Сэм. Сэм опять там. Что ж ты за пиноккио такой, братишка…
И… да, черт возьми, Дину просто хочется отыскать ответы. Это тот охотничий азарт, который не имеет ничего общего с сублимацией внутренней черноты. Противопоставить Тьме лучшее, что есть в человеке, - вот что такое охота. Грязная, ненавистная, пугающая работа по изничтожению вредителей - ради человечества и от имени человечества. Кто еще за нее возьмется, просто так, не за награду, не за благодарность даже? Кэмпбеллы?
Это лишь один из вопросов.
Сияет освобожденная от защитных покровов малышка, каждой гранью, каждым изгибом, и ее сияние отражается в глазах хозяина ровным, путеводным светом.
Похоже, опасения, что оба заржавели, сильно преувеличены.
Комментариев нет:
Отправить комментарий