Повторная встреча с рыбкой, посвященная вопросу о новом корыте...
З. Паперный
На крыльях "Aerosmith" пролетает краткое содержание предыдущего уровня. Он вернулся! На крыльях двухместного самолетика пересекает грозу молодая парочка. Девушке явно нехорошо, за окошком мелькает гигантская черная тень, пилот исчезает из кресла…
Вернувшийся братишка Сэмми которые сутки беспробудно отсыпается в бункере.
Приглашенный специалист вместо сочувственного "мы делаем все возможное" обрушился на родню, сделавшую все возможное и невозможное самостоятельно. Не отговаривал ли Кас Дина от этой рискованной аутотрансплантации? Не лучше ли было просто убить сэмулякра, оставив освежеванную душу там, где она пребывала?
Живодерской картинкой Дин не слишком впечатлен. О том же и Смерть говорил, и вообще – нашел Кас кого родиной пугать. Ему интересен прогноз. Проснется ли больной?
Кас не уверен, а возможно, надеется на обратное. Бобби уверен и, возможно, не слишком этому рад. Седативный нектар, вредный для печени, полезный для нервов, у него под рукой. Сэм всегда выкарабкивался, а ведь, казалось бы, через что проходил…
Через такое – не проходил, нейтрально отмечает Дин, думая, кажется, не только о пробуждении. Волшебному снадобью Сингера он сейчас предпочел бы работу. Не завалялось ли у Бобби дельце?
А как же, завалялось. Вместе с частным самолетиком, обугленным трупом пилота в 17 милях от места крушения и бесследно испарившейся пассажиркой. Но пока охотникам не до них – репатриант, вопреки прогнозам, наконец-то восстал из комфортабельного бункера и с нерастраченным ланцелотовым пылом бросился тискать дорогое семейство. Дин осторожно отвечает на объятие; зажатый в любящих лапах младшего сынка Бобби косится на старшего. Сэм так рад, так рад, что почтиотец жив, несмотря на сломанную Люцифером шею! И что воскресивший его Кас жив тоже. И еще он, как все вессели и воскресшие, зверски голоден. Душа жаждет бутербродов.
Охотники осторожно ощупывают полуторагодовую дыру в памяти пациента. И отлично, и незачем вспоминать, зыркает Дин на Сингера. Ну да, Сэма вытащил не друг Кас, просто у Дина нашелся рычаг воздействия на Смерть… не ори, Сэмми, все кончилось. Неужели хоть раз в жизни все не может закончиться вот так просто?!
Почти заклинание, которое, конечно, не сработает. Рано или поздно Сэм заполнит пробелы. Это понимают и Бобби, и Дин.
Когда Сэм немножко подвел планету, Сингер легко простил его. Молодо-зелено, с кем не бывает. Когда Сэм покусился на скромную персону почтиотца, мудрец – о нет, не затаил обиды, - зато дозрел до внятной идентификации сынка. Может, его пытался убить не весь Сэм, но та часть, которая пыталась, не была ведь доппельгангером, сколько бы ни твердили обратное сэмофилы во главе с Дином. И почему-то Бобби не рассчитывает на эффективный контроль возвращенного гаджета над этой аутентичной сэмовой частью.
Дину нечего возразить. Он предпочел бы, не глядя дареному коню в зубы, послать Смерти корзинку фруктов и всю оставшуюся жизнь носить привычную Сэму маску туповатого, похабного, самоуверенного старшего братца, присматривая за шаткой плотиной в башке младшего, которая того и гляди рухнет. Бобби ратует за направленный взрыв. Дин постарается отсрочить катастрофу. Как-никак укрощать освобожденный поток предстоит не Сингеру, не желающему даже находиться под одной крышей с душевным Сэмом – будь то крыша собственного дома или Импалы. Суррогатный отец на грани паники. Дину снова неоткуда ждать помощи.
А Сэм рвется на охоту – он ведь не Дин, после Ада увлекавшийся исключительно просмотром кабельного, он любит свою работу! Много воды утекло с тех пор, как Дин восхищался самоотверженным трудоголизмом братишки… Под негромкий аккомпанемент "Jethro Tull" Сэм составляет предварительный список пропавших девиц и допрашивает брата на предмет явно невыполненного завещания – ведь, по мнению чуткого младшего и вразрез коллективному фандомному мнению, Дин ни капельки не изменился.
"Хочу поскорее увидеть тебя; знать бы, как это сделать"… - тихонько суфлирует Иен Андерсон на правах внутреннего голоса того, кто выбирает музыку.
Безразличным тоном Дин отчитывается о годе, прожитом с Брэйденами.
Что же случилось дальше?
А дальше, Сэмми, стало как в песне, которую Дин сейчас включит погромче: вернулось прежнее сегодня, и новое осталось во вчера.
Чего уж там, Дин бы и этим старьем удовольствовался. Не было бы хуже. Сэмово квази-сочувствие, столь полезное в работе со свидетелями, его изысканные шутки в адрес примитива, которым так легко и привычно подыгрывать, - сплошная фансервисная ностальжи. Вздохнуть бы свободнее, да не выходит. Приходится одним и тем же мозгом думать и… думать. О работе и о… работе. Ну да и к этому Дину не привыкать. Он извлекает из-под пиджака стыренный девичий дневник и мимолетно радуется неодобрению младшего. Почему, собственно? – настораживается тот. Просто так, отмахивается Дин.
Дневник Пенни, ненавидевшей авантюры и полетевшей в грозу с возлюбленным, - ключик к унификации пропавших девиц по важному признаку. Это не религиозность, не хорошее поведение, даже не кольца обещания, которые носят в знак обручения, или клятвы хранить невинность, или еще какого-нибудь личного обета. Это – телесная девственность жертв. Кою 22-летняя Пенни уже решилась было, как свое главное сокровище, подарить Стэну, да, похоже, не успела.
А Мелисса – успела, и это ее спасло. Хоть она и решила, что Мэтт не в счет, похититель рассудил иначе. Сними Мелисса золотой символ невинности вовремя – избежала бы и нападения с ограблением. Проще надо быть, сиречь честнее, весело резюмировал Дин, с блеском подтвердивший свою теорию, пока Сэм морщился от неделикатности напарника. Осталось понять, кому нужны девственницы. Дин вне подозрений – он предпочитает опытных леди. К тому же супостат и к золотишку неравнодушен. Быть может, поп-звезда? Осудив не изменившийся за полтора года динов детский юмор, Сэм загрузил в верный ноут особые приметы – кроме перечисленного, летучесть, когтистость и дружбу с огнем, - и попал в мир Варкрафта.
Разумеется, Дину это ни о чем не говорит – его нулевая компьютерная грамотность не подразумевает знакомства с социальными сетями и онлайн-стратегиями. Зато версия драконов, от которой здравомыслящий Сэм отмахивается, как от сумасшествия, несостоявшегося слугу короля Оберона не слишком удивляет. Почему нет? Странные времена на дворе. Пусть Бобби, как ученый и джентльмен, сделает пару звонков. Хоть в Хогвартс.
О чем думает Дин, наблюдая за шерстящим отцовский дневник Сэмом, - можно лишь догадываться. По вырвавшейся реплике о "Бесконечной истории", например. В той истории мальчик, у которого умерла мать и к которому отец был слишком строг, ушел в страну книжной фантазии, где геройствовал, воплощая свои желания. И чем больше их сбывалось – тем больше забывал мальчик о своем родном мире… Но историй о драконах и амнезийных заблудившихся мальчиках, спасаемых отцами, в наследии Джона нет. Дину ли не знать.
А Сэма вдруг посетило смутное дежа вю – недавняя охота на оборотня. Это отнюдь не адское воспоминание, но лиха беда начало. Ничего не было, кроме дыры в сэмовой голове, напрягшись, заверил Дин. Весьма кстати позвонил Бобби, тоже кое-что вспомнивший – вернее, кое-кого. И Дин спешно умотал в Сан-Франциско, поручив Сэму вычислить драконью парковку.
Знатный же ботаник, не обнаружив указанных Гуглем драконьих пристанищ – пещер – в ближайших окрестностях, использовал привычную опцию и с подсказки Бобби решил головоломную задачку: в каких еще подземельях темно, сыро и холодно? Ну, кроме метро? Да-да, давно Винты не прогуливались по клоакам.
Заодно Сэм, с пробуждения морщивший лоб от боббиных странностей, попытался разъяснить старика: в порядке ли какотец? Сэм что-то пропустил? Сингер, похоже, окончательно признавший за Дином право принятия решений по Сэму, стоически отнекивался. И склеротику ничего больше не осталось, как смиренно попросить друга Каса уделить ему минутку.
Ангел явился с поразительной быстротой; благо, Сэму не с чем сравнивать его поспешность. Более того - растопырил крылышки, намереваясь обнять друга, от чего тот уклонился, ввергнув ангела в смущение. Дружба дружбой, а спас его все же не Кас. Неловко вышло, да.
В общем, крылатика даже раскручивать не пришлось – тот так живо интересовался сэмовым самочувствием, что главный секрет сам спорхнул с его уст. Проморгавшись от известия о воссоединении с собственной душой, Сэм приступил к уточнению деталей.
Дин во Фриско тоже проводил время с пользой и, пожалуй, даже приятственностью. Доктор медиевистики г-жа Визиак оказалась яркой особой средних лет и отнюдь не средних достоинств. Первым делом она попросила Дина передать от нее Сингеру поэтичный пинок в промежность как знак неувядшей любви к сему идиоту. Дина, идиота идентичного, ребус озадачил. Делом вторым док, и не подумавшая шутить на драконью тематику, сразу перешла к средствам убиения летучих гадов. Средство оказалось с подвохом – чтобы убить дракона, нужно… убить дракона и выковать клинок на его крови.
Однако подруга Бобби не только сама оказалась сокровищем – второе сокровище она хранила в подвале, добыв его ценой многолетних трудов, бессонных ночей и скверной интрижки с неким восточноевропейским послом. Один из редких антидраконьих клинков, из того же ряда, что Эскалибур и меч святого Георгия, принадлежавший кумиру миз Визиак – чешскому рыцарю Брунсвику. Владелец вмуровал его в булыжник до часа икс; впрочем, отважному рыцарю, желающему вступить в схватку с чудовищем, меч непременно покорится.
Дин очень старался. Правда. Но увы: с отвагой ли, с желанием ли у него не сложилось - Чак весть, а только всуе звучали патетические аккорды. Зловредная железяка, к удовольствию хранительницы, не пожелала расстаться с каменным башмачком. И Дин, как истое дитя своей эпохи, задействовал план "В", предсказуемо не вдохновивший г-жу Визиак. Пришлось сослаться на авторитет Бобби, пусть идиота, но местами и гения, с чем док не могла не согласиться. Кажется, Дин все же разгадал ее маленький ребус.
Облепив возомнившую о себе каменюку взрывчаткой, несостоявшийся рыцарь добыл-таки искомый клинок. Вернее, обломок клинка длиною с кинжал. Раскритиковавшему добычу Сэму он быстренько разъяснил план действий: придется подойти к дракону поближе, только и всего.
Никогда уже Брунсвик не разбудит короля Вацлава…
И отправились братья в рукотворные пещеры, и, проблуждав полдня в их разнообразном смраде, Дин уж начал подумывать, не предпочитают ли драконы пещерам цивильные мотели, - когда Сэм заметил в тупичке груду ювелирных изделий, а поблизости – нечто вроде алтаря со свечами, склянками и тетрадью в кожаном переплете. Тут и пленные девы взмолились о спасении, и стражники налетели, и Дин, так и не воспользовавшийся советом покойного фаната, обронил раритетную железку, впрочем, успевшую доказать свою эффективность, а Сэм, хвала его длиннорукости, дотянулся до обломка и одолел супостата сзади, второй же с позором улетел… Короче, экшн прошел сумбурно, но успешно.
Спасенных дев распустили по домам, трофейная тетрадь с алтаря отправилась к гениальному идиоту (число ходячих оксюморонов на квадратный метр чакова универсума начинает зашкаливать), экспроприированное злато Дин прибрал и как раз упоенно баловался дорогущими часиками, когда к нему подгреб неодобрительный Сэм. Может, старшему прекратить уже to chase the dragon и просто возлечь на сокровищах?
Брось бухтеть, Сэм, не так часто на Динку сваливаются маленькие радости. Ведь и ты небось не с подарком? Стоит тебе затянуть свое соу-соу-сорри, как у Дина вмиг все низменные материальные интересы из головы повылетят.
Печальный сей диалог за традиционным столиком у боббиного гаража решен в привычном стиле беседы дурака с глухим и в столь же классической цветовой гамме: бордово-коричневое, тревожно тлеющий под углями огонь, против синего - прохлады живительной влаги. Это Бобби раскололся? – мрачно вопрошает Дин. Ах, Кас, наивное дитя Небес… Не слишком ли добр Дин к крылатику, так пренебрегавшему пустым буратинкой и ставшему столь отзывчивым к носителю мощного артефакта?
А у Сэма уже готова программа действий. Он снова в седле; он благородно сожалеет о том, в чем не чувствует себя виноватым; он должен узнать и исправить все, что натворил в приступе лунатизма. Великая сэмова стена, водруженная в нем Смертью, слова Дина об опасности - о, Сэм ценит эти заботы о его персоне, но ведь при нем оказалась очередная зажигалка. Теперь Сэм уверен, что и Дин на его месте рыл бы землю, а не смотрел кабельное. Если бы, конечно, вдруг на этом месте оказался.
Склероз – это не болезнь, а душевная склонность.
Здравствуй, новый старый день бесконечной истории.
Очередную попытку Дина подобрать аргументы пресекает Сингер, принесший в клюве весть из драконьей тетради. Старинные письмена на человечьей коже, зашифрованные кодом да Винчи (тут Дин с подозрением взглядывает на Сэма и Бобби), повествуют о кошмарном местечке, более известном как чистилище. И о способе открыть его дверь, которым, помнится, весьма интересовался один хорошо знакомый всей троице демон. Увы, страничка с инструкцией пропала из книги. Наверняка ею завладело заинтересованное лицо. Которое вряд ли хочет попасть в те края на пикник – скорее уж выпустить нечто оттуда.
В тетради есть лишь одна наводка – Мать. Не драконья – всеобщая. Бобби не знает, кто она.
Возможно, Предвечный Хаос, породивший все, богиня Тиамат, одно лишь изображение которой на монетке учинило неразбериху. Космическая бездна, извергающая чудовищ, усмиренная на время жесткими рамками сотворенной предопределенности и всегда противостоящая им. Та, о ком говорил когда-то Альфа вампиров: у всех нас была Мать. Старше отца демонов, старше и отца ангелов…
Быть может, даже старше Смерти, слуги Порядка?
Паззл начинает складываться.
Поколебленная ось мироздания.
Война, к которой готовилась нечисть, усиленно кучкуясь и размножаясь.
Тайна, оберегая которую умирали Альфы.
Естественный порядок, неустойчивый, как домино, и тяжесть служения ему.
Сила и слабость человеческой души, коварно (или предусмотрительно?) отделенной от носителя.
И магия ее неоскверненного сосуда.
Обретя его, животворная и губительная мощь пришла в еще сохраняющий упорядоченные очертания мир.
Она вернулась.
У нее обширная программа.
Древний дракон снова в седле.
Комментариев нет:
Отправить комментарий