6.06: Правда вне контроля

…он  оказался мелким хулиганом и дураком!

Он предал и продал все, что мог,  запутался  в собственных 

затеях, насмерть струсил и кинулся спасаться…

АБС

Порой мы все оказываемся на распутье. Испытываем надежды, опасения, сомнения. И тогда нам позарез нужна информация. Всего лишь немного правды о том, что нас сейчас занимает.

Но иногда мы получаем совсем не то, чего хотели. И гораздо больше, чем можем выдержать.

Например, маленькая Джейн, простушка и неудачница, хотела знать, нравится ли она хоть немного тому парню, обещавшему, да так и не позвонившему. Взамен она узнала, что повар плюет клиентам в суп, пожилая леди однажды прошла мимо бомжа, не поинтересовавшись, жив ли тот, а милое дитя ненавидит мамочку и жаждет прикончить ее во сне.

А еще она узнала, что все – коллеги, посетители и даже родная сестра – ее на дух не переносят. Что она жалкая, никчемная, тупая психопатка. Что она всем усложняет жизнь своими проблемами и истериками. Отчего бы ей наконец не покончить с собой?

Ну, это просто. У Джейн в тумбочке есть маленький револьвер. Она же психопатка…

…Дин наплевал на всякую деликатность, он безуспешно докрикивается до пропащего Каса и достает Бобби запросами по сэмовой – разумеется – проблемке. Ему нужна правда. Ему нужно знать, что оно такое – существо, с которым Дин ходит на охоту, ездит в одной машине, ночует под одной крышей. Которое позволило обратить Дина в вампиры и обрадовалось этому. Из-за которого он едва не погиб сам – но черт бы с ним: он едва не погубил Бена и Лизу…

Может, это неизвестная темная тварь. Может, сам Люцифер. Но не Сэм.

Бобби царственно скептичен. Мало ли что Дин видел. Мало ли в чем уверен. Бобби проверил вернувшегося Сэма на нечистое присутствие и ничего странного в нем за истекший год не заметил. Но Дин стоит на ушах и, чего доброго, пристрелит подозреваемого на нервной почве. Так что Сингер сулит порыться в книжках. А Дин пусть будет при Сэме и наблюдает. Мало ли – не хочется ему. Будь профессионален, Дин. Сэм – твоя работа.

Ныне, и присно, и… неужто во веки веков? Кем, интересно, Дин проклят?

Кто профессионален – так это Сэм. Он любит свою работу. Он, можно сказать, жить без нее не может. Он уже отыскал новое дело в местной газете – четыре самоубийства за пару недель. Знать о том, что Дин созванивался с Бобби, Сэму незачем. Вместо того Дин регулярно докладывает о неотвеченных сообщениях, отправляемых Лизе.

Ну и – за работу?

Дин опять пашет на две ставки. Он ведет осмотр, Сэм ведет допрос – и ведет сурово. Похоже, он, как глухонемой, изучил язык жестов и зазубрил каждое значение. Пока Оливия, плача, выкладывает-таки федералу, как вместо слов любви и поддержки дала сестричке Джейн совет наложить на себя руки, Дин с отвисшей челюстью слушает и смотрит. Слушает Оливию, смотрит на торжествующе гримасничающего Сэма.

Какая сила превратила ненадолго эту женщину в бездушную стерву?

Хороший вопрос, одобряет Сэм.

А какая сила поработала над тобой, напарник?

Этот вопрос Дин не оглашает. 

У него мороз по коже, когда Сэм поблизости. Все данные, знания, инстинкты орут об опасности. О нечеловечности того, что рядом с ним. Он так долго не выдержит. Ему доводилось работать в команде с демоном, но в команде с сатаной…

Возможно, все еще хуже, подбрасывает версию Бобби. Возможно, это всего лишь Сэм.

Твоя правда, Бобби. Эту версию не хочется даже обдумывать.

Как бы то ни было - у Сингера есть еще день, потом Дин начнет разбираться сам.

Он пытается звонить Лизе, правда, пытается. Но сбрасывает звонок. Что он ей скажет?

А вот и Сэмми! Сияющий, как медный тазик. У него радость – дантист засверлил пациента насмерть. И он готов прозакладывать полтинник, что это дело по их части. Сэм нетерпеливо бьет копытом в стремлении поскорее увидеться с оригинальным доктором. Дин решает подзадержаться и поисследовать вопрос в нетях. Должны же они знать, с чем имеют дело?

Должен же он знать…

Он висит на веб-страничке с рассказом о доппельгангерах, когда шустрый напарник объявляется на связи и все так же радостно докладывает итоги своего похода. Док повесился; просверленный пациент перед кончиной поведал ему кое-что неприятное. О том, как поимел дантистскую дочь, коротко говоря.

Это уже некая закономерность. Похоже, речь о проклятии. Люди помимо воли вываливают на проклятых нестерпимо жестокую правду, и те слетают с катушек. Сэм даже не спрашивает, нарыл ли Дин что-нибудь по делу. Он торопится в морг, а Дин, не в службу, а в дружбу, пусть уж сходит в зубоврачебный кабинет, осмотрится там.

Какого черта, Сэм, ты же только что был в этой самой клинике?

Но Дин не задает вопросов. Конечно, он смотается. Обнаружит квитанцию из того самого магазина духовых инструментов, который был вписан – Дин запомнил – в календаре Джейн. Сбегает и в магазин, хозяин которого, естественно, не может пролить свет на трагическую участь Джейн и дока Конли, а только беспокоится о пропавшем инструменте. Очень-очень редком и ценном. Дин притормаживает у двери: что за рог, откуда взялся?  Музейный, древний, происхождение неизвестно? Украден в день смерти Джейн?

Интернет выдает картинку летящего и трубящего в рог правды Габриэля. Изображение архангела Дина не впечатляет. Он без воодушевления отправляет куда-то в потолок инфу для Кастиэля: возможно, в деле замешано ангельское оружие, эй, шериф?..

Возникший у окошка небесный шериф немедля подвергается. Его песнь все та же – дескать, не приходил, потому что все равно ничего не знал, - но поет ее Кас уже без прежней агрессии, даже несколько виновато. Он подливает Дину виски в опустевший стакан и мимоходом опровергает одну из рабочих версий: Сэм – не Люцифер, вырвись тот из клетки – ангелы бы почуяли. Но что приключилось с Сэмом – Касу неведомо.

А что приключилось с самим Касом? - любопытствует Дин. Ведь почти человеком был!

Ангелу неловко, Чак весть отчего. Он на войне, ему не до сострадания, но перед Дином, кажется, все же стыдно. Наскоро убедившись, что рог Габи в городских событиях не замешан, шериф обещает поспрашивать о Сэме. Хоть эта забота и не проходит по его департаменту.

Не слишком утешенный Дин, не находя себе места, топает в бар и опрокидывает стопочку. Как часто с ним бывает, адреналин сжирает горючку без остатка. Но добавлять Дин не будет – он же на работе. Очкастая дикторша с вездесущего телеэкрана сулит зрителям всю правду по неким практическим вопросам. На связи проявляется Сэм с очередной сенсацией – все самоубийцы исчезли из морга, кроме дантиста. Зато он нащупал новую ниточку – автоавария двухнедельной давности, возможно, нулевое звено, запустившее всю цепочку событий. Сэм ждет Дина по указанному адресу, и Дин заказывает еще стопочку. Он же на работе? – напоминает обаятельная барменша. Вот именно поэтому…

В порядке ли симпатичный клиент, интересуется девушка, может ли она ему помочь?

Нет. Дину просто нужна долбанная правда. Он так и говорит: мне, мол, нужна правда.

И барменша тут же рассказывает ему правду. Бог не дает ей детей, ибо видит, что ее брак – притворство. И она все время нюхает мощный опиат. И… какого черта она треплется об этом?!

Ох. Дин, кажется, знает, какого. 

Заторопившегося охотника притормаживает мисс за соседним столиком с новым пышным бюстом – ей нужно внимание, много внимания. И Дин, пролетевший было мимо, возвращается, чтобы одарить девушку одобрительным взглядом. Бюст ведь правда хорош. И Дину это ничегошеньки не стоит. И девушка на миг становится счастлива…

Это так просто. Тебе честно говорят, чего хотят, ты выполняешь пожелание, и всем хорошо. Здорово ведь, а?

В очередной раз влипший по самое не могу Дин не только не расстроен, но даже оживлен. Конечно, судя по исходным данным, вскоре ему предстоит убить себя, а перед этим, возможно, кое-кого еще. Зато рассеется эта кошмарная, выматывающая душу тьма неведения.

Для начала Дин еще раз тестирует свою проклятость. Барменша и пышногрудая дева ему уже исповедались, но лишняя проверка не помешает. Не хочет ли Бобби что-нибудь сообщить?

У Бобби нет новостей по Сэму. И было бы странно, кабы были. Ведь он копается в книгах не особо усердно, попивая молочко и поглядывая "Тори и Дина"… Кого и Дина?! Да Тори же, Спеллинг, Бобби ее обожает. А еще он иногда делает педикюр у хорошенькой миниатюрной вьетнамки с удивительно сильными пальчиками, и сейчас поделится с Дином ощущениями…

Ой, нет-нет-нет, Бобби, не нужно так пугать Дина. Ну, Сингер и сам слегка удивлен – он никогда никому этого не рассказывал, и что это его сейчас прорвало? Наверное, потому, что Дин – его любимчик. Хотя Сэм – лучший охотник. В последнее время… Мда, все же какого черта Бобби все это выкладывает? Потому что Дин проклят? Шо, опять? Вот спрашивается, отчего любимый "сынок" всякий раз, разгребая дерьмо, сам оказывается в нем по уши?! И какую очередную глупость он намерен совершить? 

Брось, Бобби. Может, это проклятие – лучшее, что случилось с Дином за последние несколько недель. И, нет, ему неинтересно, кем оказалась первая бобина подружка. Неа-неа. Куда насущнее вопрос, кем окажется его напарник. 

Который тем временем работает над версией нулевого звена. Девица Кори, возможно, погибла не в аварии, а покончила с собой. Проблемы в школе, сбежавшая кошечка, а еще парень, который, как думала Кори, изменял ей…

И она, конечно же, хотела знать правду. И, возможно, узнала. И, возможно, не без помощи якобы сбежавшей кошечки, чей череп Сэм отыскал в шкатулке под кроватью погибшей.

Уже на пороге дома Кори Дина застает звонок от Лизы. Которого он так ждал и для которого нельзя было найти более неудачное время. Но проклятие есть проклятие, придется выслушать, Дин, Лиза тоже долго собиралась с духом для этого разговора.

А сейчас ее несет. Она не знает, почему, но Дин знает. И ничего не может объяснить. Ничегошеньки. Ни того, что было, ни того, что есть. И Бен, так радостно и доверчиво бросившийся той ночью к Дину, тоже не хочет ничего обсуждать. А Лиза сейчас – вот сейчас – хочет. Она много думала о Дине. Она видела, как он замкнут, как старается удержать всю мерзость его жизни в себе, но долго ли можно это выдерживать и не спятить? Да, она знала, на что шла, когда Дин возник на ее пороге. И принимала все, и была счастлива. Пока на том же пороге не объявился Сэм. Нет, она рада, что Сэм жив, правда. Но их зависимость друг от друга – ненормальна. У Лизы тоже есть сестра, и они тоже близки, но возвращать любимых с того света – неправильно.

Умничка Лиза понимает все верно и формулирует четко.
Дину не бывать счастливым, пока в его жизни есть Сэм - вечное диново проклятие. Либо он найдет в себе силы отрешиться от нескончаемых братских проблем… либо потеряет Бена и Лизу. Быть мужем, отцом и охотником – возможно. Совмещать роли мужа, отца и сэмовой няньки – исключено. Сэмми требует себе брата целиком. Ему нужно много, очень внимания.

Лиза и Бен не станут участвовать в этом конкурсе. Слишком опасно. Слишком… унизительно.

И слишком горько.

Но Лиза еще не знает, во что переплавит Дин внутри себя ее слова.

Ему остается услышать лишь правду от Сэма. Дин готов принять ее. Захлебнуться окончательной горечью – и покончить со всем. Так почему, Сэмми, ты стоял и смотрел, как вампир обращает твоего брата? Дину никто сейчас не может соврать. Любой спрошенный отвечает как на духу, не думая, не подбирая слов.

Только Сэм мнется. Он не стоял. То есть… он оцепенел. То есть… шок?  Он, неудержимый, лихой, как терминатор, охотник, был в шоке? А потом стало поздно. И Сэм так переживал, так переживал… Дин же его брат, все помнят, да? Разве он мог бы подставить его?

Господи. Боже. Выходит, Дин все придумал. Ему померещилась та улыбка. Бобби прав, и Лиза права: он просто чокнутый убийца, меряющий всех по себе. Он оговорил брата в сердце своем, и нет ему прощения. Правда не о Сэме, а о себе самом убивает сейчас Дина.

Ему так хочется, чтобы Сэм был чист, пусть за динов счет, что он готов забыть: правда никогда не была смертельна для Дина. Его убивала только ложь. 

Потому и сейчас он - на грани гибели.

Но с Дином верный брат. Он всегда помогал и поможет впредь. Снимет безвредное проклятие. Он уже даже знает, как. Кори, поколдовав над черепом любимой кошечки, призвала в город богиню правды – Веритас. Теперь всякий, кто пожелает знать правду, получит ее в смертельной дозе. А богиня поживится останками лжецов, не стерпевших непривычной отравы. Ситуация – прямо по Гаррисону.  Интересно, читал ли Сэм эту книгу, видел ли хоть ее дряхлую экранизацию? Неважно. Сэма заботит, чтобы на ужин богине не попал Дин. 

Словесный портрет нечистой преступницы странен. Веритас отчего-то терпеть не может таких правдивых существ, как собаки, и это взаимно. Зато она обожает кошек и снисходить к народным массам, одаряя их мерзкими откровениями друг о друге. Жаждет внимания? – угадывает Дин. По нынешним временам такие типажи кучкуются в скандальных СМИ, питаясь рейтингами от падкой на сплетни публики.

Сэм не уверен. Дин не исключает. Они тырят из студии записи всех передач Эшли Фрэнк, вещающей ныне из каждого городского телевизора правду о ценах на фрукты, мебель и съемное жилье…

Сдается, Сэм, как истый терминатор, не нуждается ни в пище, ни в отдыхе. Он отсматривает уже четырнадцатый час записей, когда наконец собака облаивает Эшли, и, увеличив масштаб, братья отчетливо видят сверкнувшие неестественной холодной синевой глаза дикторши. 

Дину не стоит спрашивать, где Сэм нацедил баночку собачьей крови. Просто смочить ею ножи – и вперед, на милую дикторшу с немодной прической, живущую в очаровательно модерновом домике, набитом кошками. Но статуэтка богини любви Башт выглядит здесь дико. Рыжие бестии сидят у камина, шныряют под ногами, лакомятся полуразобранными трупами… О, и покойный дантист уже здесь. 

Следующими будут Винчестеры. 

Это было мило с их стороны – доставить себя на божественный ужин лично. Закусывая лживым языком дока Конли, Эшли-Веритас, уже сменившая ужасный причесон классной дамы, нахваливает братьев за незаурядные достижения в искусстве вранья. Издержки профессии в расчет не берутся, Дин, - тебе ли не знать, что значит строить жизнь на лжи и однажды столкнуться с правдой? Лучше расскажи богине о своих чувствах к брату. Публика давно ждет и жаждет. Ей, публике, столько наспойлерили о твоей болезненной зависимости от брата…

Не исключено, что публика расстроится, не обнаружив улик в пользу этой версии, но что делать – правда ранит. Хотя нынче чувства зависимого Дина уже получше, чем намедни, когда он едва не прирезал спящего Сэма, сочтя его монстром. Теперь-то Дин понимает, что Сэм – такой же, как он сам. Оба просто по уши в крови, чужой и своей. Немудрено, что от них обоих - мороз по коже. Дин-то, дурак, хотел семью… Нет, он не лгал себе - правда, хотел. Но какой же из него отец, если все, на что он способен, - лишь резать глотки? Не среди нормальных людей ему место, а рядом с Сэмом. Такая вот зависимость…

Дин говорит, что думает - и говорит неправду, ибо ошибается. Его подставляли, ему лгали, а он, по обыкновению, счел себя корнем всех бед. Но это только его проблемы. Веритас – вполне современная покровительница правды, она, не чета Кали, и сама не гнушается фальшью, прячась под маской скромной очкастой теледикторши. Ей плевать, соответствуют ли слова действительности, - лишь бы они совпадали с мыслями и чувствами ораторов. Богиня не интересуется объективной истиной. Ей подавай эмоции. Жалящие, ранящие, агрессивные. Смертельные.

А то, что Дин чувствует к себе, - смертельно опасно для него.

И Веритас удовлетворена.

На Сэма ее сила, конечно, воздействовать не может. Как не действовали на него телепатия Энди, кроатонский вирус, файерболы Лилит. Но и его высокое искусство вранья против богини бессильно. Как ни таращит он паппи-айзы, произнося заученный текст о главном – что-де взаимная братская забота превыше всего, - лжеЭшли шарахается и орет, что Сэм врет ей, самой Веритас, а значит, он – не человек!

Будто бы сэмов текст адресован ей. Он обращен к Дину, взывает, рассчитывает – брат, не подведи! Сэмовы веревки уже почти перепилены, и сейчас он бросит Дину нож. Несмотря на то, что – а может, именно потому, что – Дин так и не прикончил Сэма прошлой ночью, Сэм верит в него. Мы присматриваем друг за другом, помнишь, Дин? Это ведь главное?

Что ж, и у богов бывают неудачные дни. Не все знают, что им следует бояться Винчестеров. Которые сперва разбираются с врагами, а потом уж – между собой.

Может, им как-нибудь стоит попробовать наоборот? 

Когда пронзенная какой-то заточенной железякой богиня на миг кажет свое омерзительное личико, когда Сэм добивает ее смоченным в собачьей крови лезвием, приходит время разобраться с существом, которое Дин только что спас от атаки правды.

Существо пятится от динова ножа и торопливо молит о пощаде, на ходу спешно прикидывая, что говорить. Оно – Сэм, и оно может все объяснить. Сэм всегда мог все объяснить, помнишь, Дин? Особенно когда рядом не было никаких незваных лакмусов типа Веритас.

Но что Дин видел – то видел, и что слышал – то слышал, и почему он должен верить хоть единому слову существа?

Окей-окей, чтобы выжить, Сэм готов поступиться частью правды, тем паче – она и так уже известна Дину. Главное – как подать эту правду. Не убивай брата, Дин, лучше пожалей его.  С ним что-то не так, Сэм давно это знает. Он теперь классный охотник, потому что ничего не чувствует, и ему ничто не страшно. Он знал, что нужно попасть в гнездо. Знал, что есть лекарство от вампиризма. Знал, что Дин справится. И ведь справился же! Ну, пережил не очень приятные часы. Ну, напугал своих этих, как там... женщину и ребенка.  И в конце концов их лишился. Но представь только, Дин, как ничтожны твои мелкие неприятности по сравнению с тем, что Сэм обо всем этом ни чуточки не переживает! Вот где ужас-то.

Разумеется, он понятия не имеет, что с ним такое. Кто лишил его чувств, где он случайно посеял свою щедрую на сочувствие душу. Он вообще только сейчас понял, что ему нужна помощь. Вот сейчас, когда Дин стоит перед ним с ножом, и ни минутой раньше. 

Но он же снова врет. Помилуй нас Карвер Эдлунд, - он снова врет. Как врал всю жизнь. Когда знал, что гибель Джесс неслучайна. Когда ощутил себя избранным, фаворитом Азазеля. Когда почуял опасный и манящий аромат сверхсилы. Когда хлестал кровь и сочинял себе нескончаемые хорошие намерения…

Сэму не нужна помощь. Он в отменном порядке н ничего не боится. Вернее, ни за кого не боится. Кабы сам он считал, что это неправильно, вел бы себя совершенно иначе. Однако Сэма никогда не тревожила собственная холодность. О, он понимал пользу сострадания в работе. Умел играть в сострадание. Но искреннее сочувствие так напряжно и неприбыльно.

Ведь разве мама хотела бы этого для Сэма? Разве он бэбиситтер? Разве папа не этого хотел бы от Сэма? Разве понять другим, что он пережил? Разве он спускал курок? 

Но его застукали. Снова. И сейчас его, лучшего охотника по версии Бобби, прирежут нахрен, как обычнейшую темную тварь. И Сэм почему-то все же боится. Страх за себя, оказывается, никуда не делся. Поэтому он снова врет, цинично и расчетливо. Не чувствуя, но зная наверняка: настоящий, не "лучший", охотник не убьет нуждающегося в помощи. Настоящий – тот, для кого помогать – не профессия и не долг, а внутренняя потребность.

Самое время спросить – так зачем же Сэму брат на самом деле. Или: чем реально была продиктована годичная забота бесчувственного Сэма о брате. Или: где были не чувства его, а мозги, когда он затеял вампирский эксперимент. Что, если бы Дин не удержался и отведал крови? Что, если бы снадобье не подействовало?

Но Дин молчит, ибо знает ответы. Давным-давно. Еще из той полузабытой жизни, когда Сэм не шагнул в клетку. И даже не открыл ее. И Дин не умер. И Сэм не умер. И пападжон был жив.

- А если бы не сработало?

- Это мне в голову не пришло.

Бобби угадал: монстр, в присутствии которого Дину жутко, - всего лишь Сэм. Всегда – всего лишь Сэм.

Бесчувственный Винт-младший вполне способен насладиться чувством глубокого облегчения, когда Дин откладывает нож в сторону. Он не понадобится. Винт-старший вручную окажет брату первую помощь, в которой тот давно нуждался и которую честно заслужил. Спокойно. Размеренно. Зло. Удар за ударом. В красивое холодное лицо, столько раз лгавшее понимающе-проникновенными гримасами. За кошмарный минувший год. За фальшивую заботу и бессердечный расчет на безотказного ишака. За все вранье, стольких погубившее, едва не уничтожившее Лизу, Бена, Дина. 

За то, что Дин оболгал, втоптал в грязь самого себя перед самим собой, в очередной раз выгораживая в собственных глазах драгоценного братишку. 

Дин бьет ровно до тех пор, пока Сэм не теряет сознание. Он не хочет больше ничего слышать. Дайену.

Отдохни теперь, терминатор, пока неотложка не решит, что делать с тобой дальше.